Афганистан (Кабул)
Вытянув ноги вперед, Лех блаженствовал в мягком кресле «Боинга‑747». Новенький лайнер был недавно куплен компанией «ЛОТ» специально для обслуживания сверхдальних маршрутов.
До посадки в Кабуле оставалась еще уйма времени. Целых три часа. По салону «Боинга» медленно двигалась стюардесса в синей форме и вполголоса предлагала пассажирам напитки.
— Пиво, вино, лимонад? — спросила она Леха.
Анна Карбовская старательно делала вид, что не знает этого пассажира.
— Вино…
— Посмотрите, пожалуйста, — протянула стюардесса Леху карту вин.
Мазовецкий выбрал итальянское «Монтепульчано» и стал медленно тянуть его из высокого тонкостенного бокала.
Кабул поразил Леха своими низкими домами: ни один из них не достигал четырех этажей.
На пыльном горизонте желтели невысокие горы. Над ними синело небо без единого облачка. Стоявшее в зените солнце быстро нагревало крышу «мерседеса». Однако воздух здесь был исключительно чистым и после варшавского казался настоящим бальзамом. «Вот что значит отсутствие крупных заводов, — думал Мазовецкий. — В средневековье тоже есть свои прелести…»
Дорога то и дело петляла. Лех удивлялся, как водитель ухитряется все время поддерживать скорость на уровне ста двадцати километров в час.
Пейзаж был настолько однообразен, что поляку вскоре наскучило смотреть в окно. Вздохнув, он закрыл глаза и задремал…
Мазовецкий остановился во второсортном кабульском отеле, не желая привлекать к себе особенного внимания. С утра он отправился в один из многочисленных гаражей и взял напрокат под чужим именем старенькую «мицубиси-паджеро».
Подъехать близко к базару ему не удалось, так как улицы Кабула здесь оказались настолько заполненными народом, что для транспорта уже не оставалось места.
Несмотря на продолжающиеся военные действия и время от времени раздающиеся взрывы, базар продолжал оставаться жизненным центром города. Тысячи людей в чалмах и халатах бродили по пыльной площади, гортанными голосами предлагая свои товары. Многочисленные лавки открыли свои двери с разнообразными сувенирами, главным образом поделками из меди и бронзы, а также коврами, которые были расстелены прямо на пыльной мостовой. Толпы людей проходили прямо по ним, и купцов это даже радовало: ведь чем больше истоптан ковер, тем выше его качество.
Появление Леха вызвало на базаре ажиотаж. К нему сразу бросились продавцы нехитрого товара, предлагая безделушки, рулоны материи, кинжалы и различную посуду. Мазовецкий с трудом отбивался от них, ища глазами торговцев оружием. Однако никто его не предлагал. Другое дело — наркотики. Этого здесь хватало. Причем торговля шла совершенно открыто. Лишь изредка, когда по базарной площади проходили полицейские, торговцы наркотиков прятали свой товар.
Лех отошел в сторонку, зайдя за полог палатки. Он простоял так минут десять, пока ему не бросились в глаза двое молодых людей, один из которых сунул другому что-то вроде револьвера. Поляк быстро подбежал к афганцам.
Оба настороженно посмотрели на него, но ничего не сказали. Тогда Лех тихо спросил по-английски:
— Оружие продаете?
Парень, купивший револьвер, сразу же отошел в сторону, а продавец ответил Леху на корявом английском:
— Можно найти. Маузер устроит?
— Да нет, мне нужно кое-что посерьезнее.
— Ну, это не у меня. Иди прямо, в конце базара лавка с сувенирами. Вывеска: «Аммар Ясир».
Нужную лавку Лех нашел быстро. Она была больше и богаче других. Перед входом сидели два седобородых старика и раскуривали трубки.
— Мне хозяина, — сказал Лех.
Старики непонимающе покачали головами. Ну тут из лавки вышел пожилой афганец в ярко расшитом халате, с острыми проницательными глазами.
— Слушаю тебя, господин, — произнес он и низко поклонился.
Лех зашел в лавку; сразу же выбежала молодая женщина с закрытым чадрой лицом и подложила коврик. Хозяин лавки жестом предложил Леху сесть.
— Что бы вы хотели у меня купить? — спросил он.
Английский афганца был безукоризнен.
— Мне сказали… Мне надо… пару американских «стингеров».
Ясир покачал головой.
— А денег у тебя хватит?
— Сколько?
— Сразу не скажу, но не меньше пятидесяти тысяч.
— Долларов?
Афганец только ухмыльнулся.
— Тридцать тысяч и по рукам!
Ясир промолчал, с минуту подумал, а потом сказал:
— Машина у тебя есть?