Коньяк еще не был допит, когда внезапный порыв бросил их друг к другу. Усадив Анну на кровать, Тадеуш долго целовал ее смуглые колени. Анна не сопротивлялась…
Телефон дребезжал долго и настойчиво. Анна вздохнула и потянулась к нему. Тадеуш перехватил ее кисть:
— Разве ты давала кому-нибудь этот телефон?
— Я оставила его в здешнем представительстве авиакомпании «ЛОТ». Пусти! Может быть, случилось что-то экстраординарное…
Бальцерович неохотно отпустил руку Анны. Однако вместо голоса Вальдемара Бутковского, агента «ЛОТа» в Касабланке, Анна услышала Леха Мазовецкого. У нее чуть не выпала трубка из рук. Но она быстро овладела собой и дослушала Мазовецкого до конца.
— Что произошло? — встревоженно воскликнул Бальцерович, вглядываясь в побледневшее лицо Анны.
— Звонил Лех. Приказал через двадцать минут быть в кафе «Лампа Аладдина». Это за углом.
— Лех… Он здесь?
Анна оставила глупый вопрос без внимания. Соскочив с кровати, стала торопливо одеваться. Впрочем, это заняло у нее немного времени. Солнце над Марокко, как всегда, стояло в зените, и Анна ходила в короткой юбке, белой кофточке без рукавов и легких туфлях. Из-за жары она даже не одевала бюстгальтер.
— Не ходи к нему, — нахмурился Тадеуш. — Слышишь? Я запрещаю тебе!
Анна смерила его презрительным взглядом и сказала ровным голосом:
— Если я еще хоть раз услышу от тебя подобные слова, ты просто перестанешь для меня существовать.
Анне показалось, что за время, прошедшее после их последней встречи, Лех сильно осунулся.
— Я вижу, ты не теряешь здесь времени даром, — проницательно обронил Мазовецкий.
Он пил апельсиновый сок со льдом. Анна заказала себе то же самое.
— Да, — секунду подумав, ответила стюардесса. — Хотя порой Тадеуш бывает невыносим, — с иронией добавила она.
— Меня беспокоит Герек. Ты помнишь, как он вел себя, вытянув жребий?
— Конечно.
— С тех пор он пребывает в глубокой депрессии. Замкнулся в себе. Нервничает. Огрызается на невинные шуточки. Стал ходить в синагогу и читать по вечерам Талмуд. В последний раз он делал это в шестнадцатилетнем возрасте…
— Герек может провалить задание! — мрачно заявила Анна.
Мазовецкий покачал головой.
— Я ставлю один злотый против миллиона долларов, что он даже не возьмется за него. К сожалению, я только сейчас понял, как развит у Герека инстинкт самосохранения. И насколько он умен. Этот тип сделает все, чтобы спасти свою шкуру.
— Ты думаешь…
— Я уверен: Герек выберет единственно возможный вариант — попытается предать нашу организацию. Это даст ему возможность избегнуть участия в покушении на канцлера и избавит от нашей мести. Итак, у нас тоже нет другого выхода, кроме как ликвидировать Бронислава раньше, чем он выдаст нас органам безопасности. Поэтому я и приехал к тебе.
— Ты хочешь, чтобы я ликвидировала предателя? — сверкнула глазами Анна.
— Нет, не ты. А Тадеуш.
— Тадеуш еще совсем мальчик! Он упадет в обморок при виде крови!
— Именно поэтому я и хочу проверить его! — Глаза Леха сузились. — Хорош же он будет, если в решающий момент испугается и запросит пощады. Ты должна поговорить с Тадеушем. Деятельность нашей организации вступает в решающую фазу. Если наши ряды не будут тверды, как гранит, нам лучше самораспуститься.
— И отдать Польшу на поживу Германии? — сказала с отчаянием в голосе Анна. — Я поговорю с Тадеушем…
— Я всегда знал, что на тебя можно положиться. Вот деньги. Они могут понадобиться Тадеушу. — Лех протянул Анне туго набитый бумажник. — Сейчас я исчезну. Когда дело будет сделано, я сам разыщу тебя в Варшаве.
Любопытный портье, скучавший за стойкой в полутемном холле отеля, на цыпочках прокрался на второй этаж и замер перед дверью номера, в котором день назад остановилась влюбленная парочка. Он ни на минуту не сомневался, что имена, под которыми записались в книге постояльцев мужчина и женщина — Ричард Тон и Мэри Боббинс — были вымышленными. Парочку выдавал характерный акцент, который указывал на то, что мужчина и женщина — выходцы из Восточной Европы.
Приставив ухо к замочной скважине, портье услышал вздохи и стоны, которыми обычно отмечается истинная страсть. Завистливо вздохнув, он спустился вниз и включил телевизор. Возраст, когда девушки дарили его своими ласками, давно миновал. А на подношения любовницам средств не хватало.