— Возьмешь поляков на австрийской границе, — приказал шеф полиции старшему патруля и пояснил: — Для пущего драматического эффекта.
Он хорошо знал, когда перед преступниками вырастает непредвиденная преграда, отсекающая путь к заветной цели, до которой остается рукой подать, они становятся исключительно податливыми на допросах…
Германия (Гармиш-Партенкирхен — Шарниц)
— Посмотри, какая красота! — тормошил Войцех Куронь Яцека Михника, указывая на похожее на фьорд озеро Вальхензее. Вода в нем была небесно-голубого цвета.
Михник бросил быстрый взгляд в сторону озера и снова перевел его на дорогу. Попавшие в асфальт кусочки слюды то и дело вспыхивали под жгучими лучами майского солнца. Мелькнул дорожный указатель — «До Гармиш-Партенкирхена — 5 километров». Губы Михника разжались, изобразив слабое подобие улыбки. Еще десять километров — и они на австрийской границе.
— Брось волноваться, — хлопнул его по плечу Куронь. — Считай, что все обошлось. Раз немцы дали нам проехать от Бонна до Гармиш-Партенкирхена, значит они не поняли, кто готовил покушение на их поганого канцлера.
— Я успокоюсь только тогда, когда «тойота» выедет на австрийский автобан, — отрезал Михник и снова сосредоточил свое внимание на управлении машиной.
«Тойота», набрав скорость, вылетела на ровное горное плато. Скоростное шоссе огибало Гармиш-Партенкирхен с востока. Низкие домики альпийского городка, ярко раскрашенные в белые, красные, зеленые, желтые цвета, мелькнули за стеклами машины. Плато со всех сторон обступали высокие горы. На востоке маячил пик Венк, с юга к небу вздымались Хаусберг и Кройцек, оба высотой по 1719 метров; их словно подпирал более высокий Альпшпитце; а с северо-запада во всем блеске суровой красоты горделиво поднимался Цугшпитце. Самая высокая гора Германии была ориентиром кратчайшего пути в Австрию. Горные массивы были покрыты снегом и льдом. Белые шапки, венчавшие их подобно императорским коронам, переливались в лучах ослепительного горного солнца, как бриллианты из королевской сокровищницы.
Дорога плавно повернула к Цугшпитце. Через несколько секунд слева блеснуло озеро Эйбзее. Оно возникло в глубоком разломе между Цугшпитце, походившем на средневековый рыцарский замок, окруженный рвом с водой, и примыкавшим к горе-гиганту плато.
Михник, внимательно вглядывавшийся в окрестный пейзаж, заметил на скальной стене Цугшпитце, обращенной к Эйбзее, несколько ярких точек. Скалолазы бесстрашно штурмовали почти отвесную крутизну. Как видно, они выбрали это место для подъема не случайно: воздух над Гармиш-Партенкирхеном постепенно раскалялся под лучами дневного светила, а от поверхности Эйбзее исходила освежающая прохлада. Мелькнувший справа указатель известил, что до границы осталось два с половиной километра.
Выражение тревоги, не сходившее с лица Михника с того самого момента, когда со стороны Рейна в «Зеленую комнату» президентского дворца влетел «стингер», постепенно исчезало. Он прибавил скорость, обгоняя микроавтобус «фольксваген», маячивший впереди. Мощный мотор «тойоты» отозвался грозным гудением, и машина в несколько мгновений обошла «фольксваген». Дорога стала круто спускаться вниз, открывая великолепный вид на обширную альпийскую долину. Впрочем, самым приятным зрелищем для Михника был серый домик австрийской погранично-таможенной службы в Шарнице. Яцек видел, как следующие в Австрию машины проскакивают мимо него, не замедляя ход, и еще больше увеличил скорость.
«Фольксваген», безнадежно отставший, вдруг стал быстро приближаться. Михник усмехнулся. Видно, у водителя микроавтобуса взыграло самолюбие. А, может быть, захотелось проверить утверждение рекламирующей эти микроавтобусы фирмы, что данная модель способна разгоняться до скорости 200 километров в час за семь секунд.
Но Михник тоже не любил уступать и прибавил газ. Пропускной пункт вырастал на глазах.
— Не гони, — тронул его за плечо Куронь. — Нас могут задержать за банальное превышение скорости.
Вздохнув, Михник убрал ногу с педали акселератора. Рисковать в ситуации, когда все трудности и волнения остались позади, было бы чистым безумием.
«Фольксваген» стал резво обходить их, но Михник не подал вину, что это его задело. Перед самой границей он сбросил скорость и развернулся поперек дороги. Шины «тойоты» завизжали, оставляя на асфальте жирные черные полосы. В воздухе запахло паленой резиной. Несколько секунд спустя обе машины застыли перед серым домиком таможни. Три вышедших из него австрийских пограничника помогли переодетым в штатское немецким полицейским надеть на поляков наручники и усадить их в «фольксваген». Микроавтобус помчался по дороге на Мюнхен.