Франсуа заказал рюмку арманьяка и сел за столик возле окна. У соседа справа он попросил сигарету, закурил и стал ждать. Взглянув на улицу, увидел, как к «ситроену» подошел молодой человек, лицо которого не оставляло в памяти никакого следа. Уверенно сев за руль, он быстро отъехал от ресторана. Несколько мгновений спустя гул мотора уже затих в отдалении. Тюренн успокоился. Полицейским придется потрудиться, прежде чем они найдут машину. Через несколько суток «ситроен» окажется уже в Алжире, в Италии, или в Югославии. Скорее всего его перекрасят, а номера мотора и шасси перебьют.
Франсуа вышел из ресторана и пешком дошел до вокзала. Поезд, следовавший в Марсель, подошел к перрону через полчаса. Франсуа купил гамбургер, бутылочку «Кока-колы» и журнал «Пари-Матч». Удобно расположившись в мягком кресле, расслабился и стал перелистывать страницы.
Статья под заголовком: «Королева цирка превратилась в бедную Золушку. Причина — ревность жены» заставила его отложить в сторону недоеденный гамбургер и поставить на выдвижной алюминиевый столик бутылочку с лимонадом.
Репортаж был посвящен Вере Наумовой. В нем говорилось, что жена лорда Уорбертона, узнав о романе мужа, прибегла к услугам многоопытных адвокатов и добилась того, что цирк «Медрано» прогорел. Его менеджер Соломон Гинзбург уехал в Израиль, поклявшись больше никогда не заниматься цирковым делом. Впрочем, «Пари-Матч» намекал, что Аннабел Уорбертон не пожалела денег и побудила Гинзбурга бросить Наумову. Вера вынуждена была продать жеребца Альстона — подарок лорда Генри и покинуть Лондон. Циркачка обосновалась на острове Джерси, а лорд Генри уехал вместе с сыном в Индию охотиться на тигров.
«Да, — подумал про себя Тюренн, захлопывая „Пари-Матч“, — выходит, судьба не только ко мне оказалась немилостива». За окнами поезда, словно в ускоренной киносъемке, проносились пейзажи департамента Сона и Луара.
На вокзале Тюренн купил план Марселя и зашагал в сторону старой гавани. Идти пришлось недолго. Вскоре впереди замаячили Башня короля Рене и форт Сент-Николя. За ними покачивался лес мачт и хлопали паруса яхт.
Подойдя поближе, Франсуа увидел продажных женщин. Опершись спиной об обвитые диким виноградом, потемневшие от времени стены Башни короля Рене и форта Сент-Николя, они либо курили, либо пудрили лицо и красили губы, посматривая на себя в зеркало. На часах было всего шесть вечера, и торговля женским телом шла не слишком бойко. Лишь изредка к одной или другой жрице любви подкатывали автомобили. Женщины наклонялись к сидевшим в них мужчинам и договаривались. В четырех случаях из пяти машины разворачивались и уезжали прочь. Очевидно, клиентов отпугивали чрезмерные цены.
Тюренн подошел к одной из женщин — яркой блондинке в купальнике и кожаных сапогах, доходивших почти до ягодиц.
— Мне сказали, что если я хочу получить самое жгучее наслаждение в мире, то следует обратиться к Жозефине, бывшей жене Клода Перрье.
— Не меньшее наслаждение ты можешь получить, если отправишься ко мне, котик, — проворковала проститутка и, схватив Тюренна за правую руку, крепко прижалась к нему. Франсуа с трудом отодрал от себя девицу и твердо произнес:
— Мне нужна Жозефина Перрье.
Женщина потеряла к нему всякий интерес. Она демонстративно отвернулась. Постояв возле нее, бывший владелец «Монплезира» понял, что так ничего не добьется. Он подошел к другой проститутке — изящной негритянке. На ней были джинсы в обтяжку и почти прозрачная кофточка, сквозь ткань которой отчетливо просвечивали коричневые соски.
Франсуа повторил свой вопрос, однако, негритянка враждебно прошипела:
— У меня здесь не справочное бюро, понял? Я работаю! Если тебе ничего от меня не надо, отваливай!
— Кое-что мне надо!
У негритянки проснулся живой интерес.
— Двести франков за час!
— Я сейчас раскрою твою наглую черномазую рожу! — Франсуа сжал кулаки и стал наступать на негритянку. — Ему хотелось проучить ее за грубость.
— Стой, приятель, — неожиданно почувствовал он прикосновение к своему плечу тяжелой руки. Обернувшись, Франсуа увидел, что сзади стоит верзила-негр, кулаки которого были не меньше пивных кружек. — Если будешь обижать Мари, тебя отвезут отсюда прямиком в госпиталь.
Франсуа поспешил торопливо отойти от злосчастной негритянки.
Прислонившись к Башне короля Рене, он осматривался, пытаясь найти женщину, которую можно было бы спросить о Жозефине без риска получить по лицу. Наконец, Тюренн увидел проститутку, одетую хуже других. Она была очень худа, длинные черные волосы потеряли свой блеск и, судя по всему, женщина не пользовалась спросом на местном рынке живого товара. «Подойду к ней, — решил Франсуа, — может, скажет мне хоть два слова».