Жозефина чмокнула Франсуа в щеку и вонзила шприц в бицепс левой руки. Стиснув зубы, давила на поршень до тех пор, пока наркотик не проник в вену. На лице проститутки появилось блаженное выражение. Она начала медленно оседать на пол.
Тюренн подхватил ее и отнес почти невесомое тело на кровать. Примостившись на краешке кровати и подперев щеку кулаком, он задумчиво воззрился на проститутку. Надо было быть последним идиотом, чтобы выполнить условие Перрье. «Бедняга Клод! — размышлял Франсуа. — Наверное, он до сих пор уверен, что его жена все такая же красивая и соблазнительная, как в то время, когда он из ревности расправился с тремя ее высокопоставленными любовниками. Если бы он увидел ее сейчас, то понял бы, что совершил самую большую ошибку в жизни».
Франсуа поправил на Жозефине одеяло и стал собираться. У него не было никакого желания марать руки. Эта тщедушная наркоманка и так должна была не сегодня-завтра отдать Богу душу. «Меня ждут более важные дела, — улыбнулся Франсуа, захлопывая за собой дверь. — Рисковать попусту я не намерен!»
Таити (Папеэте) — Новая Каледония (Нумеа, Эо)
Прожив неделю в Папеэте, Тадеуш Бальцерович обнаружил, что жизнь в этом городе далеко не дешева. К тому же из-за обилия туристов со всех концов света Папеэте утратил характерные таитянские черты. Он превратился в двойника космополитических Канн. В ресторанах Папеэте можно было заказать французские, английские, латиноамериканские, азиатские блюда. Его магазины предлагали покупателям тот же выбор товаров, что и магазины Парижа, Лондона и Нью-Йорка. Таитянки расхаживали в европейской одежде и обнажались до пояса, прикрывая грудь волосами, лишь во время платных выступлений в кабаре и клубах. Тадеушу же больше всего хотелось отдохнуть от цивилизации, почувствовать себя наедине с природой, забыть о горечи, причиненной разрывом с Анной.
Посоветовавшись со старожилами Папеэте, он сел на корабль местной пароходной линии и через три дня сошел на причал Нумеа — столицы французской Новой Каледонии.
Однако Нумеа не намного отличался от Папеэте. Та же разноязыкая толпа на улицах, то же отсутствие местной экзотики. Изучив карту Новой Каледонии и наведя справки в местном туристическом бюро, Тадеуш добрался до атолла Эо. Эо имел всего лишь девятьсот метров в диаметре, и на нем не было ни одного человека. На атолле в изобилии росли кокосовые пальмы и ананасы, в примыкавших к берегу лагунах плескалась рыба.
Тадеуш быстро соорудил примитивное жилище из пальмовых листьев, сплел гамак, сделал гарпун. Из одежды на нем остались лишь шорты. Благодаря тому, что Эо был очень маленьким, на нем свободно гуляли океанские ветры, разгонявшие мошкару и москитов — главного бича тихоокеанских райских уголков. Тадеуш ловил гарпуном рыбу, собирал кокосы, ананасы, выкапывал из земли клубни сладкого картофеля, стрелял из рогатки чаек. Весь остальной мир перестал для него существовать. Поляк сознательно не взял с собой радиоприемник и отказался выписывать газеты. Он искренне недоумевал, почему ему раньше не пришла в голову идея убежать от цивилизации. На Эо Тадеуш обрел ту гармонию и внутренний душевный комфорт, которого ему так недоставало раньше. Единственное, о чем он иногда жалел, что ему не удалось захватить с собой Анну.
Отведя назад руку, Тадеуш ждал. Солнце, отражаясь от воды, слепило ему глаза, и он боялся, что в нужный момент не увидит рыбину, которая пряталась под большим камнем. Бальцерович смог разглядеть ее в самую последнюю секунду. Рыбина, виляя хвостом, уже уходила в сторону запутанных коралловых зарослей. Гарпун с шумом вонзился в воду и рассек тело рыбы как раз там, где переливался серебром хвост. Она метнулась в заросли трубчатых кораллов. Тадеуш бессильно опустил руку. Добыча ушла и приходилось начинать все сначала.
Однако вскоре он понял, что огорчался преждевременно. Раненая рыба нашла все же свою погибель. Похожие на толстые пальцы щупальца ярко-красных кораллов мгновенно обхватили ее тело. Рыба отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но все оказалось напрасно.
Тадеуш, не мешкая, прицелился, пронзил гарпуном голову рыбины и вытащил ее на поверхность. Подкинув рыбу на руке, он убедился, что весила она не меньше трех килограммов. Перепрыгивая с камня на камень, поляк добрался до берега. Рядом с кострищем лежали давно высохшие сучья. Он сложил их аккуратной стопкой и чиркнул колесиком зажигалки.
Пока костер разгорался, Тадеуш обломком доски разгреб слой песка и дошел до жирной глины. Он аккуратно обмазал ей рыбу, отодвинул в сторону горевшие ярким пламенем сучья и положил ее на слой углей. Сверху снова набросал сучья и пошел в лес за фруктами.