— А-а-а! — закричала она, но ее слабый голосок растаял в шелесте леса.
— Бланка! — вновь закричала девушка, и горячие слезы бессилия потекли по ее щекам.
Кларисса затихла. Ужас охватил ее душу. Постепенно холод начал сковывать ее тело, пробираясь к самому сердцу. Она уже перестала ощущать ступни, поясницу стали пронизывать острые иглы боли. Девушка в тщетной надежде оглядывалась вокруг. Длинные тонкие стволы деревьев были почти лишены сучьев, и лишь далеко вверху увенчивались кронами. Деревья гнулись и скрипели под ударами бушующего вверху ветра. А здесь, в низине, движения воздуха совершенно не ощущалось. Внезапно Кларисса увидела в лесу, недалеко от плотины, темную фигуру. На мужчине была грубая накидка из серой ткани, а голову покрывал островерхий грязный капюшон такого же цвета. Лицо незнакомца оставалось в тени. Он молча стоял и смотрел на тонущую Клариссу, даже не пытаясь помочь девушке.
— Месье, — взмолилась молодая графиня, — прошу вас, помогите!
— Стану я лезть в болото, рискуя собой, чтобы помочь тебе, — раздался скрипучий голос из-под капюшона. — Ведь когда моя Лаура умирала от голода, разве помог нам тогда твой отец?
— Но, месье! — заплакала Кларисса и попыталась вытащить руку из тины. От этого судорожного движения девушка еще больше погрузилась в трясину, и жидкая грязь уже полностью покрыла предплечья и подступила к груди.
— Вот сдохни и ты, отродье этого гада! Когда встретишь его на том свете, расскажи своему папаше, что ему следовало хоть иногда быть милосердным, — незнакомый виллан отвернулся и зашагал прочь.
В отчаянии девушка зарыдала. Холодное болото все сильнее и сильнее затягивало юное тело в свою страшную глубину. Вдруг Кларисса услышала резкий хруст сучьев. В следующее мгновение на плотине возник силуэт всадника на коричнево-золотистом коне. Это был викинг. Мужчина быстро соскочил с коня и несколькими точными движениями короткого меча срубил небольшую березку. Затем он привязал себя крепкой веревкой к толстой сосне и, бросив белый ствол на поверхность болота, проворно пополз по ветвям. При этом он не сказал Клариссе ни слова. Уже через минуту девушка почувствовала на своем воротнике сильную мужскую руку. Кларисса хотела вырвать руку из трясины, чтобы схватиться за мужчину, но вязкая жижа не отпускала ее. Ингмар потянул за воротник, но он с хрустом оторвался. Страх сжал сердце девушки. Тогда хевдинг придвинулся еще ближе, и его жесткая рука проникла через грязь под грудь тонущей красавицы. Девушка почувствовала, как могучая теплая рука обхватила ее выше талии и потянула на себя. Трясина начала поддаваться, и вскоре Кларисса оказалась на гребне плотины, в руках викинга. Потоки воды и грязи стекали с окончательно уничтоженного платья, а онемевшие ноги отказывались ей подчиняться. То ли от страха, то ли от холода, но девушку стала бить сильнейшая дрожь, голова у нее закружилась. Ингмар подхватил Клариссу на руки и громко свистнул. На его зов быстро явился игреневый Дагни, и уже через минуту хевдинг вместе со спасенной девушкой сидели в седле. Ингмар отвязал от седла широкий плащ из толстой черной шерсти и обернул им и девушку, и себя. Закоченевшая Кларисса чувствовала тепло, исходящее от мощного мужского тела и не стала сопротивляться, когда норманн властной рукой прижал ее к своей груди.
Ингмар по-прежнему молчал. Потихоньку сознание стало возвращаться к красавице. Безмерная радость оттого, что она осталась жива и не утонула в страшном болоте, охватила ее. Она ощущала даже теплое чувство к этому викингу, из-за которого и попала в такую беду. За те короткие страшные минуты девушка испытала настоящее потрясение оттого, что всему миру было так безразлично, будет ли она, Кларисса, жить или захлебнется в зловонной болотной жиже. Было очень приятно ощущать себя спасенной, а какое, оказывается, большое удовольствие — ехать по весеннему лесу в надежных крепких объятьях! Рядом билось сильное сердце мужчины, его теплая рука крепко держала Клариссу, а игреневый конь шел быстрой рысью в сторону от плотины, удаляясь от проклятого болота.
— Вы уже пришли в себя, мадмуазель? Как вас зовут? — хрипловатый баритон викинга вернул Клариссу к реальности. Было ясно, что викинг еще недавно жил у себя на родине — говорил он с сильным акцентом. Девушка еще не совсем пришла в себя, но ощутила, что рука викинга излишне сильно прижимает ее к своему мускулистому телу.
— А разве это имеет значение?
— Я ожидал услышать горячие слова благодарности, — произнес Ингмар с холодной усмешкой, — а вы даже имя свое назвать не хотите.
— Но вы должны согласиться, мессир, — Кларисса заговорила уже уверенней, — что и ваша доля вины присутствует в том, что я упала в болото. Если бы вы и ваши друзья не преследовали нас, мы бы спокойно продолжили свою прогулку по лесу. Таким образом, вы скорее исправили свой неблаговидный поступок, чем совершили подвиг.
— Мне что, и прощения надо у вас попросить за то, что вытащил из трясины?
— За спасение, конечно, я вам благодарна, — уже улыбнулась девушка, — но вот потеря платья уж точно на вашей совести.
— Благодарность на словах, как завтрак на картинке, — ответил Ингмар, — видит око, да зуб не неймет. Предлагаю другой вариант: мы оба искупаемся и смоем всю эту грязь, я помогу вам прополоскать в реке ваше платье, а вы придумаете, как отблагодарить меня поинтересней.
С этими словами Ингмар направил своего коня к излучине Сены, которая уже виднелась из-за поредевших деревьев. Кларисса почувствовала, что тучи вновь сгущаются над ее головой.
— А может, вы просто отпустите меня?
— В таком виде? — презрительно рассмеялся викинг, — да вас примут за бродяжку, а еще вероятней — за дешевую потаскушку, и ваша доля может оказаться намного хуже той, которую я вам предлагаю.
Девушка взглянула на свое платье и постаралась отодвинуться подальше от наглой жесткой руки.
— И что, вы сами будете полоскать мое платье?
— Да, мы, викинги, сами стираем себе одежду в походах.
Наступила пауза. Кларисса не знала, что предпринять. А тем временем Дагни уже вынес охотника с его добычей на песчаный берег реки. Солнце поднялось уже довольно высоко и согревало все вокруг своими ласковыми лучами. Викинг легко соскочил с коня и аккуратно спустил девушку на землю. Кларисса, лишь оказавшись на надежной земле, обратила внимание на своего спасителя. Прикрыв глаза ресницами, она стала украдкой рассматривать рослого широкоплечего норманна. Пленница испытывала двойственное чувство. С одной стороны, викинг был причиной ее страданий, но, с другой стороны, как не крути, он не побоялся полезть в трясину, чтобы спасти ее. К тому же она не могла не признать, что северянин оказался весьма привлекательным мужчиной. Графиня никогда раньше не видела норманнов вблизи, только издалека, когда свирепые захватчики атаковали их замок. С высоких крепостных стен они казались ей грубыми и безобразными, со своими широкими лицами и злобным ухмылками во всклокоченных рыжих бородах.
Увидев, что мужчина отвлекся, девушка пошире распахнула глаза и теперь уже вовсю стала рассматривать красивого варвара. Он был намного выше Клариссы — она лишь доставала до плеча норманна. Спутанные пшеничные волосы, добела выгоревшие на южном солнце, обрамляли суровое лицо с широко расставленными голубыми глазами, опушенными густыми ресницами цвета темного меда. У него был прямой точеный нос, слегка приподнятые скулы, резко очерченные чувственные губы, искривленные в неприятной усмешке, сильный, волевой подбородок с коротко подстриженной бородой… Варвар оказался не рыжий, и не уродливый, а совсем напротив…графиня так засмотрелась на язычника, что невольно вздрогнула, когда услышала его низкий, приятного теплого тембра, голос.
— Ну что, мадмуазель, сами снимете платье или помочь? — нетерпеливо осведомился нахальный чужеземец.
Кларисса оглянулась. На другом берегу Сены виднелись родные кирпичные стены замка Мелан. Стражники, конечно, видят ее в компании викинга. Но оттуда дружинники вряд ли узнают свою хозяйку, да еще в таком грязном наряде.
— Нет, — сказала девушка, — лучше я вернусь домой и сама постираю свою одежду.