Я дополз до порога, вытянул руку и затаил дыхание, надеясь, что не наткнусь на проволоку. После того как пальцы не отвалились, я поднял с пола оторванную кисть и прижал ее точно к месту разреза. Немного пошевелил, нащупал нужное место, и кровь остановилась. Потом я со всей силы вдавил отрезанную кисть на место и прижал.
Он, моргая, смотрел на меня. Лицо у него сделалось белым как мел; глаза ввалились.
— Я их достал! Больше они вам не навредят, сан! — И он рухнул на пол и затих.
Не отпуская его руку, я закричал что было мочи. Двери соседних квартир начали открываться. Я повернулся к мальчишке и сказал:
— Только попробуй умереть, маленький паршивец! Я тебе шею сверну!
Я боялся, что он умер или, в лучшем случае, впал в кому, но готов поклясться: его губы дернулись в улыбке.
XV
Конечно, потом пришлось долго объясняться. Два трупа, аккуратно раскромсанных на мелкие кусочки, — дело из ряда вон выходящее. Их наличие на пороге моей квартиры вызвало у чиновников массу вопросов. Не упоминая о суперНДТ, я рассказал, что случайно вышел на след подпольных дельцов, которые похищали беспризорников; по моим словам, я понятия не имел, зачем преступникам понадобились малолетние дети. Узнав, что они раскрыты, преступники попытались убить меня при помощи молекулярной проволоки.
Так как у меня имеется лицензия частного детектива, а характер полученных мною ранений подтверждал мои слова о прежнем нападении, а еще потому, что отрезанные руки рыжей и бледнолицего крепко сжимали бластеры, мне удалось избежать тюремного заключения. Однако после того как трупы собрали по кусочкам, их отправили на экспертизу, а дело не закрыли. В общем, мне запретили покидать мегаполис до тех пор, пока все не прояснится окончательно.
Но мне было все равно. Так или иначе, я никуда не собирался уезжать.
Руки и ноги у меня окрепли, я уже мог ходить и обслуживать себя. И даже немного возиться в приоконном садике. Хотя Док все еще не разрешал мне снять скобу.
Эм-Эм держался молодцом — я оплатил его лечение по высшему разряду, чтобы не сомневаться в благоприятном исходе. Его правая рука срасталась хорошо, но все еще была в лубке. Зато он отлично навострился пользоваться левой рукой. Из нас двоих получилась вполне сносная личность.
— Ну мы с тобой и парочка инвалидов, — сказал я, когда мы сидели и смотрели видео.
Эм-Эм закинул в рот сырный шарик, а другой швырнул Игги.
— Лентяи.
— Точно. Я обленился. Пора возвращаться к работе.
Работа! Я вспомнил о своем единственном клиенте — мистере Эрле Хамботе.
Окрестные беспризорники проверили всех малышек в возрасте дочери Хамбота, но не обнаружили ни одной, чьи отпечатки ног хотя бы отдаленно походили на те, что дал мне ее отец. Не знаю, можно ли всецело полагаться на их способности, но выбора у меня не было. Анализ сетчатки был бы надежнее, но об этом и речи быть не могло.
Пора звонить клиенту и говорить, что я все еще ищу его дочь, хотя пока результат нулевой.
Странно… прошло столько времени, но Эрл Хамбот ни разу не позвонил узнать, как продвигается расследование. Вдвойне странно, если учесть, что он щедро заплатил мне золотом. Вперед.
Я подъехал к видеофону и назвал номер, который оставил мне клиент. Но тот мужчина, который появился на экране, не был моим клиентом. В ответ на мои расспросы он сообщил, что никогда не слыхал об Эрле Хамботе.
Остаток дня я названивал всем Эрлам Хамботам, проживающим в мегаполисе. Их оказалось не так много, но среди них моего клиента не оказалось.
— Что происходит? — сказал я, когда потух экран голокамеры после последнего звонка.
— Что такое? — спросил Эм-Эм.
— Меня нанял клиент, которого не существует в действительности; он просил найти ребенка, которого невозможно найти. Ты что-нибудь понимаешь?
— Может, нет ребенка.
— Может, ты прав.
— Загадка, сан.
— Мистер Дрейер. Да, вот уж точно загадка.
— Да ладно. Зато друг на всю жизнь, да? — Он ткнул себя пальцем в грудь и швырнул мне сырный шарик.
Я рассмеялся и швырнул шарик назад, ему. Наверное, с меня достаточно. Пока!
Часть третья
ДЕТКИ
Безобразия творятся повсеместно. Вы знаете, где сейчас ваш незаконный малыш?
I
Прошло несколько недель, прежде чем мои голова и шея срослись окончательно. Примерно к тому же времени зажила и правая рука Эм-Эма.
Но тип, назвавшийся Эрлом Хамботом, все не шел у меня из головы. Кто он? Что можно сказать о клиенте, которого не существует?
Более того, что можно сказать о несуществующем клиенте, который платит золотом за то, чтобы вы нашли для него еще одну несуществующую личность?
Вы решите, что у меня тяжелая нервная дисфункция. Правильно?
Но так только кажется на первый взгляд. Эрл Хамбот солгал мне насчет своего имени, однако заплатил мне вперед звонкой монетой. Он хотел, чтобы я нашел его вымышленную дочь, которую он, по его словам, во младенчестве подкинул беспризорным детям.
Зачем?
Ни один разумный довод не приходил мне в голову.
Хотя и жаловаться повода не было. У меня осталось его золото; а золото едва ли назовешь тяжким бременем.
Однако спустя некоторое время стало ясно: мне непременно надо найти типа, который называл себя Эрлом Хамботом. Иначе я сойду с ума. И потом, мне не приходилось ради его поисков выкраивать минуты в плотном графике работы. В конце концов, пару лет назад я, так сказать, ушел на покой и сейчас отнюдь не страдал от перегрузок.
И вот я использовал избыток свободного времени и всем известную квалификацию для поисков Эрла Хамбота. Я понимал, что найти его будет непросто, однако я на собственной шкуре испытал, что значит понятие «одержимость», и уже не мог остановиться. Эрл Хамбот не давал мне покоя.
Каков скрытый смысл его действий?
Во всех своих поступках люди так или иначе пытаются преуспеть. Даже если они подают побрякушку малолетней попрошайке, взамен они чувствуют себя молодцами. Даже у психов есть свои доводы для совершения тех или иных поступков. Чаще всего их доводы не стоят ломаного гроша, но, по крайней мере, понятно, почему они поступают так или иначе. А с Хамботом я не мог даже ничего предположить. След уже остыл, однако мне было все равно. Мне нужно все выяснить! А для того, чтобы выяснить, надо его найти.
Жаль, что я не мог выйти на его след по официальным каналам. Но для этого у меня должен был быть отпечаток его большого пальца. В моем случае такой вариант исключался, потому что он заплатил мне золотом. Вначале я решил, что Хамбот просто демонстрирует таким способом доверие и добрую волю и, разумеется, не хочет, чтобы наши деловые отношения регистрировались в Центральной базе данных. Меня такая сделка вполне устраивала. Способ оплаты в точности соответствовал тому, что от меня требовалось: обнаружить предположительно незаконного ребенка.
Которого, вероятно, тоже не существует в природе.
Я потихоньку начал сходить с ума.
Куда клонил Хамбот? И какая ему выгода от нашей маленькой сделки?
Я ничего не знал, но был полон решимости все выяснить.
По крайней мере, мне так казалось.
Я тщетно обыскал весь мегаполис. Никто не мог припомнить, что хотя бы слышал его имя прежде; и хотя довольно много людей уверяло, что по описанию он кажется им смутно знакомым, никто не мог с уверенностью сказать, где он его видел. Эм-Эм даже пустил по следу Эрла Хамбота парочку банд беспризорников, но и их поиски окончились впустую.
Дело казалось безнадежным.
Поэтому представьте мое удивление, когда я обнаружил его у себя дома. Правильно. Я сидел в своем уютном кресле-трансформере, в моей уютной квартирке. Вообразите картину современного семейного уюта: мы с беспризорником и игуаной дружно глазеем в голокамеру. Идиллия!