— Что тут скажешь? Может, мой наниматель специально выжидал, пока вы снова откроете контору. Мне известно лишь следующее: он дал мне две золотые монеты и велел за одну нанять вас, а другую взять себе. Если мне удастся нанять вас, я получал еще два золотых. Наверное, не нужно говорить, что за такой гонорар я постарался сыграть свою роль как можно лучше.
Когда я встал, он съежился.
— Вы отличный актер, друг мой. Великолепно сыграли порученную вам роль.
Меня так и подмывало вкатить актеришке дозу сыворотки правды, но я подозревал, что не узнаю ничего нового. За ним кроется очень ловкий тип. Он не оставил следов и соблазнил актера заманчивым гонораром, позаботившись о том, чтобы Кармо не прикарманил денежки и сыграл как можно лучше.
— Надеюсь, я никому не причинил вреда, — сказал Кармо.
Я похлопал его по плечу, и он едва не упал.
— Нет. Никакого вреда. Мне просто захотелось выяснить, что за всем этим кроется. К сожалению, вы мне нисколько не помогли.
Я ушел, оставив успокоенного и насквозь вспотевшего актера в его квартирке.
III
— Давай ешь суши.
Эм-Эм скорчил гримасу:
— Недожарено!
— Так надо. Суши должны быть сырыми.
— Сырая рыба?
На лице его появилась гримаса такого отвращения, что меня проняло. Я с трудом удержался от смеха. Эм-Эм отвлек меня от отчаяния, в которое я погрузился после беседы с Кармо.
— Это не настоящая рыба. Только с виду похожа на рыбу. Вегетарианская рыба. Фальшивый тунец с рисом в уксусе. Смотри! — Я сунул палец в салатницу со смесью сои и васаби и облизал его. — М-м-м! Как вкусно!
Эм-Эм вскочил со стула и схватил себя за горло, очень натурально изобразив, что его сейчас вырвет.
Остальные посетители забегаловки с интересом посмотрели на нас.
— Прекрати! Иначе нас сейчас вышвырнут отсюда.
Он нехотя сел на место.
— Хочу соевый бифштекс!
— Прости, не понял!
— Пожалуйста, купи мне соевый бифштекс, — тщательно выговаривая слова, произнес он.
— Может, расширим твой ассортимент? Знаешь, на свете есть масса других вкусностей, кроме соевых бифштексов, сырных шариков и крученой пастилы.
— Не хочу эту дрянь.
— Откуда ты знаешь, что суши — дрянь? Ты ведь даже не попробовал. Какой из меня родитель, если я даже…
— Ты не родитель!
Слова Эм-Эма ранили меня куда сильнее, чем я ожидал. Понятия не имею, почему я вдруг вообразил себя его родителем. У меня ни разу не возникло желания быть его папашей. Правда! И все равно мне стало больно. Видимо, эти мысли отразились у меня на лице, потому что он добавил:
— Венди — мама для всех пропащих мальчишек.
Я хотел возразить: всякому человеку позволено иметь двоих родителей. Но вовремя сообразил, что невольно поставил бы мальца в неловкое положение. Поэтому я промолчал.
— Ладно. Забудь.
Черная тоска снова накатила на меня.
— Ты друг, Зиг. Не родитель.
— Что ж, друг так друг. А друзья не заставляют друзей есть суши. Верно?
— Верно.
Я заказал ему соевый бифштекс и все его обычное меню. Всякий раз, как я брал его с собой в ресторан, он заказывал то же самое. Такое же безобразие. Должно быть, беспризорникам никогда не надоедает.
— Кстати, а кто такая Венди? — спросил я, пока мы ждали заказ.
— Общая мама.
— Эм-Эм… — устало протянул я.
— Да, Зиг, знаю. Не биомама, но она настоящая мама. Читает нам, учит нас, покупает одежду и еду. А малышей укладывает спать.
Глаза его сверкали. В них светилось обожание. Мне стало не по себе. Какое мне дело до какой-то психопатки, которой взбрело в голову изображать перед беспризорниками мамочку?
— Какая она?
— Красивая.
— Конечно. Все мамы красивые. А ты опиши ее поподробнее. Какие у нее волосы, например. Светлые?
Он покачал головой:
— Темные. Прямые.
— Она толстая или худая?
— Худая. Как мы. Конечно.
— Почему «конечно»? Когда она уходит от вас по ночам, она, наверное, возвращается к себе домой и наедается там от души.
— Венди живет с беспризорниками.
Я задумался. Ни один человек, находящийся в здравом уме, не захочет поселиться в подземке с оравой ребятишек, которые питаются крысами и тем, что выпросили на улицах!
— Ей-то что за прок от всех вас?
— Семья. Мы все — семья.
— Все?
— Ага. Она ходит во все банды. Общая мама, но всегда возвращается к пропащим мальчишкам. Мы — ее первая семья.
— Она никогда не поднимается наверх из-под земли?
— Выходит, но ненадолго. Всегда возвращается и приносит подарки.
Я насторожился. Либо эта Венди настоящая сумасшедшая, которой место в черной дыре, либо она ведет какую-то темную игру, смысла которой я пока не понимаю. Так или иначе, мне стало неспокойно при мысли, что Эм-Эм общается с ней. По крайней мере, надо побольше разузнать о Венди.
— По твоим рассказам, Венди — замечательный человек, — сказал я. — Когда я смогу с ней познакомиться?
Он вздрогнул, как будто его ударили.
— Познакомиться? О нет. Венди не знакомится с людьми сверху. Она говорит, нельзя рассказывать о ней никому, кроме беспризорников.
— Но ты же мне рассказал!
— Ты друг. Друг на всю жизнь, Зиг. Я тебе верю.
— Ясно. Что ж, подумай, может, получится. Для меня очень важно познакомиться с такой выдающейся личностью.
— Я спрошу, но она ни за что не согласится.
Тут принесли еду, и все разговоры прекратились. Когда перед Эм-Эмом стоит тарелка с соевым бифштексом, с ним невозможно разговаривать. И смотреть на то, как он ест, тоже невозможно.
IV
Через два дня ко мне в контору нанес очередной визит один из моих любимцев — сводник и клоноторговец Нед Спиннер.
— Чего тебе надо, Спиннер? — спросил я, подождав, пока он задвинет за собой дверь и подойдет к столу. Он стоял напротив и пожирал меня взглядом.
Его курчавые светлые волосы, как и раньше, были подстрижены в стиле «цезарь», а одет он был в тот же самый темно-зеленый комбинезон из псевдобархата. Он все так же гнусавил, только в тот раз еще и раскачивался из стороны в сторону. Как всегда, он напомнил мне огромного задиру-переростка.
— Я слышал, что с тобой случилось. Вот, захотелось навестить тебя и убедиться, что с тобой все в порядке.
— Как трогательно с твоей стороны так беспокоиться о моем состоянии!
— Точно, Дрейер. Я очень забеспокоился, когда услышал, что тебе отрезали голову. В конце концов, ты — единственный, кому известно, где находится мой украденный клон. Я не хотел, чтобы тайна умерла вместе с тобой.
— Посмотрел на меня? Теперь можешь идти.
Он переминался с ноги на ногу.
— Послушай, Дрейер. Предлагаю тебе сделку. Я знаю, ты украл ее для того, чтобы попользоваться самому. Но поверь, то, что ты сейчас имеешь, не идет ни в какое сравнение с тем, что она может зарабатывать, если вернется в Дайдитаун. Она чертовски хороша, клиенты платят ей больше, чем другим…
— Спиннер, дверь у тебя за спиной.
— Псих, я предлагаю взять тебя в долю! — завизжал он. — Скажи мне, где она, и я ее заберу. Поселю на прежней квартирке в Дайдитауне, а тебе дам процент! Что может быть справедливее? В конце концов, она — мой клон! Она моя, и точка!
Я молча воззрился на него.
— Ну, — прогнусавил он, — что скажешь? Заманчивое предложение, правда? Ты согласен?
— Нет. Потому что, если я соглашусь, я стану таким же, как ты, Спиннер. А мне такая перспектива вовсе не кажется заманчивой.
Лицо его перекосилось гримасой, которую он, наверное, считал улыбкой.
— Ладно, Дрейер. Продолжай свои грязные игры. Но заруби себе на носу: я с тебя глаз не спускаю. И всегда буду следить за тобой.
— Вот теперь я могу спать спокойно.
— Рано радуешься, Дрейер! Рано или поздно я тебя поймаю. Помни: я не спускаю с тебя глаз. И однажды ты приведешь меня к моей собственности.