Она положила руку мне на плечо и поцеловала в щеку. Ребятишки, столпившиеся вокруг нас, захихикали и зашептались.
— Вы им понравились, — заметила она.
Поскольку на руках и на ногах у меня повисли гроздья малышни, я мог только молча глазеть на нее.
— Эм-Эм столько о вас рассказывал — вы чуть не погибли, ловя тех, кто похищал наших малышей. Под землей вас считают героем, мистер Дрейер. Все уличные банды знают о вас.
Я наконец обрел дар речи:
— Прошло два года, Джин. Я думал, ты далеко, там, куда улетают нормальные люди!
— Я там была. Я улетела на Нику и немного пожила там. Я думала, что все будет в порядке. Думала, сумею приспособиться. Но ничего не получилось.
— Но ведь ты не сказала им, что ты — клон?
— Нет. Не в том дело. Многие тамошние обитатели хотели на мне жениться.
— Я в этом не сомневаюсь.
Во внешних мирах еды в избытке, но зато там пока очень мало женщин.
— Но я быстро поняла, что меня никогда не будут считать подходящей спутницей жизни.
— Почему?
Она жалко дернула плечом:
— Я не могу иметь детей.
— Да. Верно.
Я совсем забыл. Всех клонов, и мужчин и женщин, по закону стерилизуют сразу после рождения — вернее, выведения или деинкубации. Им делают укол, и их половые железы прекращают производить половые клетки, не влияя в то же время на выработку гормонов.
Для жителей внешних миров женщина, которая не может произвести на свет потомство, — неполноценная.
— И я вернулась домой, — продолжала Джин, вымученно улыбаясь. Она положила руку на плечо одного малыша, взъерошила волосы другому. — И нашла здесь людей, которым я действительно нужна.
— Да, но на Нике ты была свободным человеком. Ты была вольна улетать и прилетать куда вздумается. А на Земле ты…
— Я мать. То, чем я больше нигде быть не могу.
Тут наконец я понял. Не сразу, но до меня дошло.
— Ты — Венди!
Она присела в книксене:
— К вашим услугам.
— Слышал, ты стала им настоящей матерью.
— Я пытаюсь.
— Венди самая лучшая мама! — вмешался Эм-Эм. Растолкав других, он прижался к ней и снизу вверх улыбался нам обоим. — А Зиг — лучший друг. Защитник.
В моем достойном сожаления мозгу наконец закрутились шарики, включились цепи, установились взаимосвязи.
— Значит, ты специально наняла актера, чтобы он…
Она кивнула и улыбнулась:
— Конечно! Я надела голокостюм Джоуи Хосе.
Все сошлось. Кто-то похищал ее детей и возвращал их порчеными. Она хотела положить конец беззаконию и пришла ко мне — вернее, подослала ко мне актера.
— Почему именно я?
— Потому что вы не бросаете дело на полпути.
Я пропустил ее слова мимо ушей. Лучше не лезть в бутылку.
— Почему ты не пришла ко мне сама?
— Я не была уверена в том, что вы согласитесь работать на меня. Я ведь помню, как вы относитесь к клонам. И потом, рядом с вами постоянно крутится Спиннер. Я не могла рисковать и позволить ему выследить меня.
— Сомневаюсь, что сейчас он бы тебя узнал.
— Так я выгляжу на самом деле, — сказала она, наматывая на палец прядь темно-русых волос.
— Ты прекрасно выглядишь, — выпалил я, прежде чем понял, что говорю.
— Спасибо большое, Зиг. — Она смотрела на меня большими глазами, полными слез. — Вы очень изменились!
Я покачал головой:
— Нисколько. Да и зачем бы мне меняться?
— Не знаю. Не могу сказать точно, в чем разница, но вы стали другим.
— Может быть, все дело в волосах — я сменил стрижку.
Это правда. Теперь, когда на месте проводков остался только маленький шрамик, я стал стричься короче; мне уже не нужно бояться, что кто-то заметит кусочек металла за ухом.
— Нет, я имею в виду другое. Вы изменились внутренне. Кстати, я целых два стандартных года собираюсь спросить…
Она невольно выдала себя, доказала, что провела какое-то время в другой галактике. Только жители внешних миров называют год «стандартным».
— …Я все время думаю о той грин-карте, которую вы вернули мне в космопорте.
Я напрягся. Мне не хотелось, чтобы она догадалась, что я способен на такую глупость, как замена подделки, которую дал ей Баркем, на подлинную — ну, почти подлинную! — карточку настоящего. Иначе она может все неправильно понять.
— А в чем дело?
— Она была… другая на ощупь.
— Но она ведь сработала, верно? Тебе не на что жаловаться. — Тут мне в голову пришла другая мысль. — Погоди-ка. Как же ты вернулась на Землю, а Спиннер ничего об этом не знает?
— Просто. — Она лукаво улыбнулась. — Я взяла гражданство Ники, сменила фамилию и вернулась по туристическому паспорту.
— Но по туристической визе ты можешь оставаться здесь очень недолго!
— Если свериться с Центральной базой данных, Джин Двойник прибыла на Землю в качестве гостя и исчезла.
— Джин Двойник, значит? С тех пор как ты улетела, ты очень поумнела.
— Я уже не так наивна, как два стандартных года назад, если вы это имеете в виду.
Я рассмеялся:
— Как и все мы!
Она тоже рассмеялась; мне понравилось, как звучит ее смех.
— Но неужели здесь то, к чему ты стремилась? — Я оглядел подземную деревушку пропащих мальчишек. — Неужели ты согласна провести здесь всю оставшуюся жизнь?
— Здесь не так плохо. — Она взяла меня под руку, и у меня странно закололо в плече. — Пошли. Я все вам покажу.
Дети расступились и толпой потянулись за нами. Джин показала мне свою «оранжерею». Я искоса наблюдал за ней. И она еще уверяет, будто я изменился? Она сама стала совершенно другой! Рядом со мной шел уже не тупой клон, не блондинка-пустышка, какой она была два года назад. Рядом со мной была взрослая, спокойная, уверенная в себе женщина. У нее изменился не только цвет волос. Мне показалось, что главные изменения произошли под волосами.
— Лампы дневного освещения были здесь еще до моего появления, но дети не понимали, как можно использовать преимущества дневного света. Я велела им принести из верхних туннелей земли, украсть саженцы из заоконных ящиков, и вот пожалуйста: теперь у нас есть свежие овощи.
— Отлично! — от всей души восхитился я.
Она провела меня по старой станции, показала всевозможные виды хижин. Я изо всех сил изображал заинтересованность, но не мог избавиться от мучившего меня вопроса. Наконец, когда она остановилась и показала мне собственную хижину, я не выдержал:
— Зачем ты понапрасну тратишь здесь свою жизнь?
Она накинулась на меня, как тигрица:
— Трачу? Я бы не сказала, что понапрасну трачу свою жизнь!
— Великолепно! Как же ты тогда назовешь то, чем занимаешься?
— Я творю добро! Я изменяю их жизнь! И мне не нужно одобрения ваших так называемых настоящих!
— Ты изменяешь их жизнь? — Тут уж я вспылил. — Каким образом? Они все равно вырастут и уйдут наверх, хотя и не будут признаны официально; оказавшись наверху, они начнут бороться за существование в преступном мире!
Она отвернулась.
— Знаю. Но может быть, они станут немного лучше после того, что я для них сделала. И может быть… может быть…
— Может быть — что?
— Может, они не все станут преступниками. Может, кому-то из них удастся попасть куда-то еще…
— Куда, например?
— Например, в другие миры.
Я лишился дара речи; а она повернулась ко мне и посмотрела мне в лицо. Глаза ее светились надеждой. У клона Джин Харлоу появилась Мечта. Большая и светлая.
Это может стать опасным.
— Ты что, летела в другую галактику и обратно в неэкранированной кабине? — воскликнул я, когда ко мне вернулся голос. — Наверное, после пребывания там ты повредилась умом!
— Я не сумасшедшая! — возразила она со своей блаженной улыбкой. — Сельскохозяйственные планеты, такие как Ника, стонут от отсутствия рабочих рук. И чем моложе будут новые поселенцы, тем лучше!
— Но у тебя на попечении малыши! Они еще не умеют…