'Помилованные для искупления'. Некоторые из 'высших жрецов обзаводились приговоренными к смертной казни слугами. Постоянно обновляемая волшба обеспечивала абсолютную преданность - ее запретили применять к живым, но смертники как бы вычеркивались из их числа. Рабство официально преследовалось, тем не менее существовал вот такой элегантный способ обойти закон. Из-за сложности с сохранением эмоций и воображения у подчиненного человеческого существа колдовской невольник у одной или одного 'высшего мог быть только один.
Алкоголь. Выпивать в походе нельзя и старейшины семей, сами в молодости испробовавшие полковой дисциплины, это могут понять. Правда, южная молодежь и даже среднее поколение уже явно смотрят на давнюю традицию сквозь пальцы.
Ложь сурово наказывается на Севере, запросто можно лишиться головы. Но это по отношению к тем, кто честен с тобой. Наравне с неприятием лжи, на Севере считается невместным уточнять некоторые вещи. Хочет человек казаться чем-то меньшим, чем он есть на самом деле, пускай, его дело. Это не ложь, это скромность. А возможно и не скромность, а тайна, которую для самого вопрошающего лучше не знать. Вот если бы северянин захотел казаться чем-то большим, чем в жизни - тогда можно и язык отрезать. Не взирая на прошлые заслуги.
Рéнкинэ. Даже единожды проверенному кровью уже негоже ходить неприкаянным неудачником, он должен продолжать свой род в сыновьях от законной супруги. Но ежели у всех, кому следует, есть по хранительнице очага, настает время дозволенных излишеств. Можно взять вторую женщину, не в жены, конечно, нет, но той, которую бы на юге назвали наложницей или рабыней (а на Севере свои особенности и прозвания). За право на нее платят выкуп воинскому кругу, в счет которого справляют броню кому-либо из беднейших, по жребию. Это право полагают благом для Севера: больше женщин, больше сыновей - будет кому погибать в грядущих войнах. Такую женщину называют ренкинэ: помощница, если переводить с древнего языка. Рéнкинэ нельзя продать, одолжить или подарить, нельзя самовольно казнить, да и взявшего ее она называет по имени, а не 'господин' или 'хозяин'. А дети рéнкинэ стоят в наследном ряду, хотя и после детей от законной жены.
Письмо (Север). Умение 'рисовать' буквы доверяют только тем, кто проливал чужую кровь (значит, он достаточно жёсток) и брал пленных (значит, он не слишком жестóк). Всё это следует сделать намеренно и не один раз. Только тогда можно полагать себя готовым к сложнейшему из испытаний. Но даже выполнение условий не всегда уберегает от последствий. Ведь в голове держат только действительно важное, пускай и мелочь, но необходимую. А пишущие иногда начинают сохранять на шкурах и бересте не просто глупые мысли, но мысли несущие разлад, упадок, оскудение, разруху, которые им в то же время, будучи написанными, начинают казаться умными и важными - таков обман грамоты. Чем больше человек пишет, тем сложнее ему не впасть в соблазн.
Увечные (Север). Тем, кто совсем не способен смириться с утерей части тела, Вышний попускает обрести различные хвори и зачахнуть, уйти за грань. Остальные же живут, и не то что бы в унынии. Ведь младшие не могут жениться, пока каждому из старшего поколения всего Холма (а значит, и калекам) не подберут супругу. Вдобавок, увечным вменяют обязанности, позволяющие почувствовать себя нужными остальным. Кто-то пасет скот, щиплет пух для подушек, чешет шерсть, кто-то - наблюдатель на каменной башне в центре селения, кое-кто учит молодежь, а ко времени совершеннолетия Клевоца двое одноногих даже служили в немногочисленном конном дозоре и принимали участие в походах.
Сказание о Реще-низкорослом, соблазнителе невесты владетеля Бриккастла. Сказание среди прочего показывает, что в Изначальной империи в пользу предварительно выставившего себя на посмешище истца в неоднозначной тяжбе не присудят. Любимое сказание отца рэл'а Клевоца Холмина.
Сказание о Пнóче-широкоплечем, в одиночку пленившем дюжину южных латников. Любимое сказание покойных двоюродных братьев рэл'а Клевоца Холмина.