Оп! Он клюнул носом — коварная усталость все-таки договорилась с мягким сидением, а это лучше самокопаний. Склоны и дорога, как перевернутые чашки, как сбежавшие на скатерть капли, и калейдоскоп поселков — смесь русских, греческих и, наверное, абхазских названий мелькают на частых и от этого скучных знаках. Указатели подсказывают хозяину рулевого колеса и жизней пассажиров направление взгляда и необходимость важных торможений, а Алексею они напомнили слова юной любительницы препарированных абрикос: "Я люблю смотреть вслед уходящему мужчине, но только чтобы он не оборачивался". Словесные позы начала жизни, и интересно, а что она представляет из себя сейчас? Металлизированная сетчатка глаз, хрусталики из голубоватого стекла — как в триплексе, с бегающей шкалой в зрачке — для точного определения расстояния до врагов и до друзей, плюс детская улыбка. И поцелуй — все равно, что кубик Рубика кусать. С чего это он вдруг вспомнил ее? Ах да, он боится первого взгляда Лены — неожиданный и этим верный тест на металлогеничность. Абракадаброй татарских звуков и русских букв мелькнуло очередное название — во всем виноват автобус и долгое движение, и то, что он не умеет уходить, не оборачиваясь.
Черным юмором улыбнулась вкрадчивая мысль — хорошо, что он успел обернуться на звук вертолетов. А усталость и сонливость не справились с ожиданием встречи, не смогли, и глаза, как забытая и не выключенная днем лампочка не закрылись, грея веки ненужным вниманием к смене дорожных картин. Сжимаясь, упругое перед событием время все же истекло, и где-то часа через два за широкими автобусными окнами Алексей увидел знакомые брезентовые дюны и белый минарет туалета. Скоро! Проводив палатки взглядом и улыбнувшись морщившей нос попутчице, от возможной болтовни которой он так бесцеремонно избавился, Алексей направился к выходу. Дрожит пол, как палуба в сегодняшнем вертолете, кресла мягкими боками помогают бороться с качкой, а из-за зеленого бугра соснового бора вынырнуло и выросло белое здание пансионата, блеснув на солнце тонированными стеклами — райскими пайками в нарезку. Пора.
Большой автобус мягко и плавно замедлил свой бег, инерция увлекла тело вперед, изогнутые трубы открыли двери, и выходя, Алексею стало немного стыдно за то, что сильные механизмы сработали только для него одного. Ворота пансионата — больше декоративное, чем охранное железо, открыты, а за спиной заурчал двигатель, и серьезные колеса лениво, но быстро утащили автобус прочь. Шаг: сиротская трава горного склона, дрожащая палуба вертолета, мягкий аэродромный комендант, горячее сидение "таблетки", удобство экспресса, лейбы солнцезащитных окуляров — день меняет слайды.
Высокие деревья ловят солнце, тень, а стриженые парапеты из лавра остаются запахом на пальцах. Поворот аллеи — и сытой ящерицей мелькнула "БМВ". Белые стены пансионата, асфальт дорожек, стеклянные двери, лестницы падают к морю вниз, непогнутые перила, темные стекла очков бликуют на солнце, сохраняя тайну взглядов и непрозрачность глаз. Широкая лестница из настоящего, светлого, некладбищенского мрамора повела его по своим ступеням, между стилизованными, штампованными, а не коваными фонарями к дверям из толстого и прохладного стекла — современным, большим и медлительным. Медлительность — хитрая буржуйская система, симпатичная механика, сохраняя внутреннюю прохладу, неспешно закрыла их за вошедшим, и Алексей оказался в холле, на зеленой синтетике ковра. Цвет, вероятно, должен усиливать впечатление лета замерзшему буровику? "ГАЗ" — он прочел это слово у входа, на табличке, сделанной из того же мрамора, что и ступени. Охранник в кресле и в тени из пластмассовых листьев окучил глаза о его форму и напрягся, но скорее мозгом, чем телом, что, видимо, тяжелее вдвойне. А Алексей подошел к полированной стойке.
— Здравствуйте.
— Добрый день.
Бледное, и поэтому наверняка местное создание высунулось из расчесанных завитушек волос и белой блузки, в одно мгновение измерив женскими лекалами Алексея, его пятнашку, несвежесть полос тельняшки, неуместную невальяжность и усталость лица. Учись, охранник!
— Интересно, а кто сейчас отдыхает в санатории по имени Газ? Неужели только газовики и нефтяники?