Я вытерла о кожу штанов разом вспотевшие ладони. И чего это я стала такая нервная?
– Слушай, тут есть на окраине свободный домик. Он пустует уже несколько лет. Когда-то это был дом местного лекаря, вот, словно ждал тебя. Я тебе дам путевик, – Риса протянула мне камешек, пульсирующий розовым. – Он поможет добраться. С освещением у нас тут не очень, сама понимаешь, мы некрупный городок.
И Риса указала мне на стену у входа в харчевню, где висели фонари и фонарики разных видов и размеров.
Ну конечно. Фонари.
Уголёк пофыркивал за спиной, вновь повиснув на мне черной шкуркой без признаков жизни (кроме звуков). Мы медленно шли, изучая вечерний молчаливый город.
Я думала о Луке, о другой женщине и маме.
Какая она – эта женщина? Красивая? Знатная?
Как начались их отношения? Любит ли она его?
А Лука любит эту женщину или у них только так?
Горестно и как-то совсем тяжело вздохнув, я увидела, наконец, домик, острая крыша которого упиралась в ветки деревьев.
Уютно, именно так, как я и люблю.
И что странно – на пороге домика сидел маленький толстенький бобёр.
– Уголёк, – позвала я кота. – Ты его тоже видишь?
Кот тяжело подтянулся на лапах (видимо, спал), и, выставив морду над плечом, выглянул и посмотрел в сторону бобра.
– Кого? Бобра? – он похлопал сонными глазками, ловя фокус. – Ну да, симпатичненький. Наш новый питомец?
При слове «питомец» бобёр странным образом оскалил зубы, зашипел и в одно стремительное движение исчез из поля зрения.
– Кажется, нет. Не наш, – я прошептала в ответ. – Пойдем осваиваться.
По старинным традициям, я поздоровалась с духами дома, разулась и, поднявшись по ступенькам, оглянулась.
Бобёр теперь сидел на дорожке, по которой я пришла к домику.
Неужели тут рядом плотина или что-то такое?
Почему тут бегает бобёр?
Покачивая головой, в недоумении, я прошла в дом, поставила фонарь на первое попавшееся место и огляделась.
Как всё похоже на мой домик в Тыштах, только просторнее.
Жизнь налаживается.
– Давай спать уже, Гли, – прокомментировал Уголёк, заваливаясь на сундук у входа. – Я устал так, что лапы не держат. Завтра утром со всем разберёмся.
Я кивнула, соглашаясь.
И правда. Утро вечера мудренее.
***
Я шёл, не разбирая дороги.
После разговора с Милавой днём я знатно набрался в той харчевне.
Мой мир давал трещину, и она увеличивалась день за днём.
Я понимал, что с каждым днём надежда вернуть Гликерию становилась всё призрачнее, и мои чувства остывали еще на некоторую долю градуса.
Я очень устал.
Устал бежать, стремиться, искать и преследовать.
Я всё больше склонялся к мысли остановиться и просто жить. Жить так, как жил Флавиан без жены почти всю жизнь – одинокий для всех, но счастливый с женщиной, которая вырастила Гли и нас с Титом. Никто не говорил о ней, но мы, мальчишки, знали нелегкую судьбу мужчины, оставшемуся с маленькой дочкой на руках.
Возможно, такой женщиной могла бы стать для меня Милава.
Милава красива, уравновешена, владеет светлой магией, и дети от неё могут наследовать империю без изменения законов о смешении магии.
А я… я слишком устал, чтобы продолжать. Возможно, мне был нужен перерыв. И таким перерывом стали те несколько бутылок крепкой выпивки в харчевне рыжей хозяйки.
Как там её звали? Киса? Лиса? Неважно.
И вот, я, пьяный, морально вымотанный, неудовлетворённый после ссоры с Милавой, шёл к лесу, не разбирая дороги, допивая последнюю бутылку, которую мне подсунул зомби-бармен.
Хорошая, крепкая штука! Чувствовал я себя замечательно.
И вот, делая почти последний глоток из бутылки, я увидел в темноте бобра.
И подумал: какая странная выпивка. Вижу не белочек, о которых все рассказывают, кто хоть раз перепивал, а бобра.
Такой, хороший бобёр, кстати. Очень даже упитанный. Шерстка гладкая, видно, как блестит.
Собственно, что тоже странно, что блестит – вокруг, хоть глаз коли.
Бобёр странно цокнул, подпрыгнул и как припустил вперёд, иногда оглядываясь назад. Так он пробежал какое-то расстояние, и остановился, оглядываясь.
Мне определённо нравился этот парень!
Настроение немного улучшилось. Ещё бы! Часто ли вы встречаете бобров ночью?
Свет вокруг бобра мерцал, слегка освещая дорогу рядом с бобром. Может быть, это какой-то зачарованный бобёр? Бобёр-путевик, или что-то в этом роде.
И я пошёл за ним.
А что мне оставалось делать? Я был пьян, истощен, и мне хотелось перемен.
Чем не перемена этот прекрасный бобёр, будь он неладен!
Мы какое-то время шли. Я и бобёр по ночному полеску. Где-то недалеко от нас молчал странный город.