– Шесть ножевых ранений – два на шее, четыре на спине. Судя по виду, морячок, из твоих соотечественников.
– А тебе, значит, как всегда, больше всех нужно?
– Вроде того. Я же, Ганин, майор!
– Ты не майор, Такуя, ты тятя!
– Какой тятя?
– Который «наши сети притащили мертвеца»!
– Да не было там, Ганин, никаких сетей…
– Это я так, к слову. Понимаешь, Такуя…
Договорить Ганину не дал банальный звонок моего мобильника. Сенсей тактично умолк и принялся вбивать палочками в сырое яйцо, желтевшее в малюсенькой мисочке, соевый соус, чтобы этой смесью сдобрить очередную плошку вареного риса.
– Минамото-сан! – заговорила моя трубка голосом Ивахары. – Мы обнаружили…
– Судно обнаружили?
– И судно, и то, что пропал член экипажа.
– Русский?
– Так точно! Судно пассажирское, то, которое я вам показывал.
– «Анна Ахматова»?
– Совершенно верно! Мы уже здесь. Вы подъедете?
– Естественно!
Я нажал на кнопку отбоя, окинул взором недоеденные омлет, сосиски, бекон и тосты и поднес к губам чашку с остывшим кофе.
– Чего там про нашу «Анну Ахматову»? – поинтересовался счастливчик Ганин, которому никогда никуда спешить не надо.
– Да похоже, Ганин, что на ее борту я окажусь раньше тебя. У вас с дедулями отход во сколько?
– В восемь вечера.
– А я вот прямо сейчас туда скакать должен.
– Утопленничек утренний оттуда, как я понимаю?
– Верно понимаешь.
– И все остальное я тоже верно понимаю? – хитро прищурился сообразительный сенсей.
– Что «все остальное»?
– То, Такуя, что раз на судне ЧП, его капитан про расписание забыть может.
– Ты, Ганин, пока панику не поднимай.
Я поднялся со стула.
– Мобильный у тебя при себе?
– Ну, – похлопал себя по груди Ганин.
– Ну, значит, когда ситуацию для себя нарисую, я тебе позвоню. А раньше времени ветеранов своих не пугай!
Ганин встал вслед за мной. Пока я на кассе расплачивался за недопитый кофе и недоеденные деликатесы, сенсей принялся перетаскивать свои любимые шедевры японской кулинарии на ветеранский стол. Торопиться ему действительно было некуда.
Глава 2
«Анна Ахматова» выгодно отличалась от прочих российских посудин, не вылезающих из хоккайдских портов, своей неестественной белизной. Пока я продирался сквозь баррикады из ивахаровских «Седанов» и микроавтобусов, заблокировавших все подступы к трапу, отметил про себя, что даже под якорными окнами нет обычных потеков ржавчины. Значит, судно туристическое и находится в более или менее приличном состоянии, что и понятно.
Это рыбакам абсолютно безразличен тот факт, что борта их фрегатов и линкоров покрыты сантиметровым слоем запекшейся крови тлеющего металла. Для них внешний вид их элегантной каравеллы – дело десятое, главное – содержимое трюмов, которое можно загнать у нас за пухлые пачки десятитысячных купюр. А для таких вот изысканных белокурых «поэтесс» (Ахматова, впрочем, как я помню из книг отца, была брюнеткой) экстерьер очень даже важен, поскольку турист – что российский, что наш – это не безмолвные палтус с креветкой. Турист – существо капризное, грязь и тлен долго терпеть не будет, а если и будет, то оплачивать это сомнительное удовольствие точно откажется.
Они стали появляться на Хоккайдо последние два-три года. До этого ни о каких туристах из России у нас и не помышляли и даже не предполагали, что под боком – на Сахалине, во Владивостоке, в Находке – незаметно, всего за несколько лет, вырос абсолютно неведомый японцам класс платежеспособных российских граждан, время от времени изъявляющих желание, как пародирует своих курсантов Ганин, быть к нам. Их первые визиты вызывали у пограничников, таможенников и моих отарских коллег неподдельное удивление. Слишком уж разителен контраст между потрепанными рыбачками, облаченными в морские-адидасовские костюмы, как сегодняшний утопленник, и их вальяжными хозяевами в «Ролексах» и «Диоре», которые стали теперь заезжать на белых пароходах в наши пенаты. Денег у них определенно стало больше, тратить у себя на родине их особо не на что, а забитая под завязку товарами и услугами Япония – она ведь под боком. От сахалинского Корсакова до нашего Отару меньше суток ходу, необременительная прогулка на такой вот «Анне» или «Марине» – и ты уже в ином мире. Отару встречает злополучных «новых русских» «Хилтоном», бутиками и горячими источниками, а до центра «продвинутого» Саппоро – час езды.
У входа на трап на меня с обеих сторон вопросительно взглянули два строгих сержанта, которые явно не обратили на меня внимание двумя часами раньше у пирса с бултыхавшимся трупом, иначе козырнули бы и под локоток взяли. Но как только я открыл рот, чтобы сказать в их адрес что-нибудь начальственно-дерзкое, как сверху диетической колбаской-сосиской скатился мой давний знакомец Сома.