– Господин Баранов! Неужели вы? Какими судьбами? – лицемерно обрадовался я.
– А, Минамото-сан!.. – растерянно пробормотал мой давний знакомый и блеснул тревогой из-под золоченых очков. – Здравствуйте…
– Это, господин Кротов, глава офиса рыболовной компании «Бара Суисан» в нашем Саппоро, господин Баранов! – представил я капитану импозантного обладателя крокодильчика на груди.
– Глава офиса? – удивленно переспросил Ежков. – Вы же, насколько я знаю, владелец этой самой «Суисан».
– Ну да… Тем не менее Баранов.
Баранов протянул руку сначала капитану, затем – старпому.
– Добро пожаловать на борт «Анны Ахматовой»! – сухо произнес Кротов.
– Да я как-то вот уже пожаловал… – скромно протянул смущенный крабовый магнат.
– Всегда рады высоким гостям! – продолжил капитан, проглотив барановский комментарий.
– Ну, не таким уж и высоким, – продолжил смущаться Баранов. – Есть люди и повыше… Впрочем, я уже ухожу.
– Как это «ухожу»? – делано удивился я и покосился на застывшую в недоумении девицу с охлаждающейся талией. – Я думал, вы только приехали! У нас тут как раз дело по вашей части! Вот, матроса этого судна убили. Я-то грешным делом подумал, вы уже в курсе…
– Нет, я не в курсе. Мне срочно в Саппоро надо. Дела! Поехал я… – откликнулся Баранов и кинулся к трапу.
Девица сделала инстинктивное движение, чтобы поцеловать его на прощание, но консул резко отодвинул ее рукой и бойко застучал горящими подметками по судовой лестнице.
– До одиннадцатого, значит? – громким полушепотом бросила вслед брошенная девушка.
Стремительно уменьшающаяся в размерах спина Баранова ответом ее не удостоила.
– Жене привет от меня огромный! – весело крикнул я ему в спину. – И детишкам тоже!
На площадке возникла немая сцена в лучших гоголевских традициях: с одной стороны замерла наша смешанная российско-японская сборная, а с другой высилась стройная грудастая солистка ансамбля «Березка», в глазах которой к еще недавней наглости и распутству теперь примешались смятение и легкий испуг.
– Вы с супругой господина Баранова знакомы? – язвительно поинтересовался я у нее.
– Чего? – растерянно промычала она.
– А с детишками его? – не унимался я. – У него их двое – сын и дочка. Оба, кстати, в Саппоро в обычной японской школе учатся. Молодцы ребята! Все в отца! И по-японски свободно шпарят, и русский не забывают. Супруга вашего крабового короля с ними сама занимается. Прекрасная женщина!
– В отца?
Девица продолжала недоумевать от моей осведомленности и моего русского языка.
– Конечно, в отца. Господин Баранов своим детям отец, а своей жене – муж… А вас, простите, как зовут?
– Люда.
Девушка смотреть на меня перестала и вперилась огромными, отороченными толстым слоем антрацитовой туши глазами в старпома.
– Людмила, значит. А по отчеству?
Тут Ежков, сжалившись над своей пассажиркой, потянул меня за рукав и предложил продолжить наше снисхождение в трюм. Я выразительно усмехнулся, Ивахара с Сомой непонимающе переглянулись, а Кротов с Ежковым метнули грозный взгляд на явно сломавшую им всю пассажирскую «икебану» развратницу-разлучницу.
Каюты матросов располагались в сумеречном трюме. Разница с пассажирскими покоями была разительной, хотя справедливости ради следует отметить, что ни в какое сравнение со зловонными карцерами рыбацких посудин они не шли. Любой российский рыбачок за счастье почел бы почивать в таких условиях.
– Вот, – указал нам на одну из дверей в полутемном коридоре расстроенный встречей с Барановым и его длинноногим эскортом Ежков. – Это его каюта.
Кротов без стука и прочих протокольных излишеств дернул перед нами ручку двери.
– Милости прошу к матросскому шалашу. Заходите, любуйтесь.
Каюта оказалась четырехместной, по две койки друг над другом справа и слева, и страшно тесной, так что даже вдвоем развернуться в ней невозможно. Ивахара приказал Соме вызвать себе подмогу и немедленно провести досмотр вещей Шепелева, сам же протискиваться в каюту не стал. Я влезать в это дело тоже не пожелал, поскольку все равно инструкция требует проведения досмотра силами местных защитничков правопорядка.
– Я думаю, подчиненные ваши здесь без вас справятся, – обратился Кротов к нам. – Анатолий Палыч с ними постоит, пока они будут здесь шуровать. Хорошо, Анатолий Палыч? А мы давайте пока поднимемся в кают-компанию и позавтракаем. Как вы на это смотрите? Все-таки утро еще. Вы, поди, не ели. Я так вот точно.