Во время встреч Носенко раскрыл информацию, вызвавшую еще большее беспокойство: дело красавца-армянина. КГБ, сообщил он, выследил кого-то из американского посольства и наблюдал, как тот проверял тайник в подъезде жилого дома. «Советы называли его красавцем-армянином, — сказал Кайзвальтер, — но они знали его имя, да и Носенко назвал его — Абидян».
Кайзвальтер сразу же и безошибочно заподозрил, что этот тайник, предназначенный на случай чрезвычайных обстоятельств для самого важного агента ЦРУ, раскрыт. Он предположил, что потайное место, о котором говорил Носенко, не что иное, как тайник на Пушкинской улице, оборудованный для Олега Пеньковского. Кайзвальтер понимал важность сообщенного Носенко и пришел в смятение. Поскольку этим тайником в подъезде здания на Пушкинской улице никогда не пользовались, Кайзвальтер заключил, что КГБ пока неизвестно о его предназначении для Пеньковского. Но теперь тайник «засвечен», КГБ было известно его местонахождение. Разумеется, Кайзвальтер ничего не сказал Носенко, но в телеграммах в ЦРУ из Женевы он предупредил штаб-квартиру, что тайник обнаружен.
«Абидян был кретином, каким и должен был быть, — сказал Кайзвальтер. — Он захотел осмотреть это место ночью. Подъезд. Но не знал, что находится под неусыпным наблюдением. Было очень темно. То ли света не было, то ли он был тусклым. Они увидели, что армянин что-то вынюхивает. Чиркнув спичкой, он начал искать тайник. Это было вдвойне подозрительно. Затем он сказал: «Да, это здесь».
КГБ методично обследовал подъезд в течение шести месяцев. Рабочие возвели ложные стены. Носенко говорил мне, что наблюдение велось полгода. Я спросил его, что же произошло? «У них не хватило пороху», — ответил он. По-русски это значит, что все оказалось безрезультатно. Иными словами, через какое-то время они устали наблюдать за этим местом»[61].
Носенко также предупредил людей ЦРУ, что стены американского посольства в Москве скрывают в себе 42 микрофона. «Того, что он сообщил нам, — говорил Кайзвальтер, — было достаточно, чтобы найти их». Голицын также говорил о микрофонах в посольстве; впоследствии государственный департамент сообщил, что сорок из них были найдены[62].
В то время как Носенко рассказывал о подслушивающих устройствах в американском посольстве в Москве, его собственные слова, разумеется, фиксировались скрытыми микрофонами Кайзвальтера и записывались на пленку. В течение нескольких дней оба сотрудника ЦРУ провели на конспиративной квартире серию встреч с Носенко. Кайзвальтер, бегло говоривший по-русски, вел опрос, а Бэгли, хотя его знания русского языка и были ограничены, вел запись. Все это было тщательно спланированной головоломкой: Носенко, несомненно, допускал, что его записывают на пленку, но ведение записей в блокноте предназначалось, чтобы убедить его в обратном.
В процессе общения с Носенко стало ясно, что он — продукт советской элиты. Его отец Иван Исидорович Носенко при Никите Хрущеве был министром судостроения. Юрий Носенко родился в Николаеве, порту у Черного моря, недалеко от Одессы, 30 октября 1927 года. Его отец был человеком, который добился всего самостоятельно: он работал на одесских судоверфях, по ночам учился и стал инженером. Его мать, дочь архитектора, унаследовала интеллектуальный багаж высшего сословия. В 1934 году Носенко с семьей переехал в Ленинград, где работал директором судостроительного завода. Спустя пять лет семья переехала в Москву, где отец достиг поста министра судостроения, на котором оставался до своей смерти в 1956 году. Но за два года до этого карьере Носенко-старшего был нанесен сокрушительный удар, когда Хрущев отказался от крупного военно-морского флота, который Сталин приказал построить. Уже шло строительство двух авианосцев. Но эта программа был практически бессмысленной: корабли сошли бы со стапелей уже устаревшими и во многом уступали бы кораблям ВМС США. Сокращение в области кораблестроения по приказу Хрущева оставило Ивана Носенко практически не у дел. Его отец, говорил Юрий Носенко, был настолько подавлен, что последние месяцы своей жизни проводил на диване и мог только либо спать, либо вздыхать.
Но его сын, как отпрыск высокопоставленного родителя, быстро продвигался по служебной лестнице в советской разведке, В 1942 году, во время второй мировой войны, Юрия Носенко направили в нахимовское училище, а затем в академию, где, по словам одного бывшего должностного лица ЦРУ, он выстрелил себе в ногу, чтобы уйти с военной службы[63]. Тем не менее он сумел пристроиться в престижный Московский институт международных отношений и поступил на работу в ГРУ, которое направило его на Дальний Восток в качестве сотрудника военно-морской разведки. В 1953 году он перешел на работу в КГБ и женился на Людмиле, дочери известных коммунистов.
61
Бэгли утверждал, что в ходе этих первых встреч в 1962 году в Женеве Носенко не упоминал о тайнике. Он сообщил о нем позднее, только в 1964-м. К этому времени Пеньковский был арестован. Кайзвальтер был столь же тверд в своем мнении, что Носенко сообщил о том, что КГБ известно о существовании тайника, в 1962 году. Сам Носенко был явно не в состоянии разрешить этот вопрос. Бывший сотрудник ЦРУ Дональд Джеймсон, обсуждавший этот вопрос с Носенко в июне 1991 года, сказал, что тот должен помнить, как КГБ вел круглосуточное наблюдение за тайником. Но он ответил: «Честно, не помню, когда я упоминал об этом — в 1962 или в 1964 году. Я знал об этом до 1962 года, и, по логике, я, видимо, говорил об этом, но не помню когда». Но противоречие вызывала не сама суть сказанного Носенко; и Кайзвальтер и Бэгли согласны в том, что Носенко сообщил, что КГБ засек Абидяна у тайника.
62
Микрофоны выглядели как колесики от роликовых коньков и были выкрашены металлической краской. В центре каждого из них были вмонтирована трубочка, выведенная наружу непосредственно за штукатуркой, чтобы направлять звук на микрофоны. В ряде случаев в штукатурке были проделаны крохотные отверстия для улучшения передачи звуков. Государственный департамент объявил об обнаружении микрофонов 19 мая 1964 года. Предположительно они были обнаружены несколько раньше.
63
См. книгу McCoy L. V., Nosenko Y. CIA. Fort Mayer, Va: CIRA Newsletter. — Vol. XII. — No. 1.— 1987.— P. 19, опубликованную Ассоциацией ветеранов Центральной разведки. Носенко дает иную версию этого инцидента. В 1991 году он сказал другому бывшему должностному лицу ЦРУ, что прострелил себе левую руку, играя пистолетом, и вскоре после этого был комиссован из ВМФ. Носенко утверждал, что выстрел был случайным.