— Ты чего? — Козырь вытаращился на Змея.
— Полуось правая, туды ее мать! На контргайке резьба ржавая была, все заменить собирался...
— Федя, ты что хочешь этим сказать? — переполошился Санька. — А... где запасная?
— В магазине запасная! — буркнул Змей, вытаскивая молоток из ящика с инструментами. — Или на станции техобслуживания. А до ближайшей, кстати, сколько?
— По атласу — двадцать четыре кэмэ! — откликнулся Козырь.
— И пешком, гадство, не дойдешь! — подосадовал Федя. — Ладно, попробуем зачеканить!
Попробовал. Проехали пару километров — снова скрежет.
— Все! — сказал Змей, съезжая с придорожной посадки. — Будем ночевать. Ночью нас никто не остановит. — Он поставил «рафик» на широкой полосе зеленой травы между обочиной трассы и деревьями, вынул из «бардачка» целлофановый пакет с деньгами, большой охотничий нож и направился в посадку.
— Эй, ты куда? — вопросил Козырь.
— Посса... дику погулять! — огрызнулся Федя. — А заодно и бабки закопаю — мало ли какая зараза ночью наскочит.
— Накаркай еще! — засмеялся Санька и добавил: — Копай, копай, да смотри, чтобы посадку не пришлось перекапывать утром ! Тоже мне — пират Кидд!
Зато ужин они устроили себе на славу: постелили новую клеенку, а на нее наставили выпивки и деликатесов. Аккумулятор на «рафике» тоже был новым, поэтому Змей рискнул подвесить на крайнюю ветку из посадки «переноску» — стало относительно светло и уютно.
— Эх, бабцов бы! — вздохнул Санька, разглядывая роскошный «стол».
— Приедем — будут у нас бабы, — пообещал ему Федя. — Нормальные бабы, не из вагонов — пойдем в театр и познакомимся. Сто лет в театре не был! — Козырь выцедил из одноразового стаканчика «Ереванский, пять звездочек» и мечтательно уставился в звездное небо. — С женой когда-то ходили! Представляешь, Федь: бархатный занавес, ложи, партер...
Мечты его были прерваны самым прозаическим образом — у обочины напротив них тормознули две легковушки. Из них вылезли шестеро парней и не спеша, вразвалочку направились к «столу».
— Ну, вот, я же говорил — накаркаешь! — Козырь подтянул поближе охотничий нож.
— А мы проезжали мимо, глядим — огонек! — заговорил, подходя ближе, высокий широкоплечий с ярко-рыжей шевелюрой и конопушками вокруг носа. — Пришлось возвращаться — надо ж нанести визит вежливости! А мы вежливые, правильно я говорю, Шутя?
Тот, к которому он обращался — худой, нескладный парень, угодливо заржал.
— Ты, Синьор, как всегда, прав, даже когда УПК против тебя!
— Нет, Шутя, ты вежливый, видишь, люди не понимают твоих зашифрованных выражений. Это он об уголовно-процессуальном кодексе, — пояснил Синьор, Остальные пассажиры легковушек стали полукольцом вокруг стола.
— Есть проблемы, ребята? — мирно поинтересовался Змей.
— Есть, — согласился с ним Синьор. — В горле пересохло, а колонки поблизости нет! Угостите?
— Пожалуйста! — Федя указал на стол.
— Спасибо! — вежливо поблагодарил Синьор и вдруг без замаха засадил Феде носком тяжелого ботинка в челюсть — тот покатился по траве. Козырь мгновенно вскочил на ноги — в руке блеснуло широкое лезвие.
— Паскуды, крови захотели?
Звякнуло, и блестящая металлическая цепь, обвив его запястье, больно рванула руку в сторону. Нож перехватил один из «пассажиров».
— Мы тебе счас за «паскуду» им же кое-что вырежем!
Санька, извернувшись, успел все же достать ногой того, с цепью, и тут же рухнул на траву, обливаясь кровью: сдвоенный удар в пах и под ребра послал его в нокаут, а на затылок опустился зажатый в кулаке кастет. Федю вырубили металлической дубинкой, обтянутой резиной... Козырь быстро пришел в себя. Попытался поднять голову — резкая боль пронзила затылок. Скосив глаза, увидел — «пассажиры» вытаскивают из их машины запасы продовольствия, а рыжий роется в бардачке.
— Ребята! — заорал вдруг он. — Гляди, бабульки!
«Откуда деньги, ведь Федя закопал их в посадке?» — успел подумать Санька и вдруг увидел — сбоку набегает Змей с хорошей дубиной из сушняка.
— Отдай старушкины деньги, козел! — Дубина с хряском переломилась о спину рыжего — сухостой, видать, с гнильцой попался. Тем не менее рыжий резко выгнулся назад и стал заваливаться вбок, схватившись за левое плечо и подвывая от боли. Из рук его выпала толстая пачка.
— Шутя! — заорал он, матерясь в бога и креста. — Режь их! Вали обоих!
Все выскочили из «рафика» и стали толпой, заслонив главаря. Из толпы выдвинулся нескладный, худой парень. В вытянутой руке его взблескивало лезвие охотничьего ножа — их ножа. Федя начал медленно отступать к Саньке, тот встал, поджидая его. Внутри было холодно и пусто.