«Пассажиры», подхватив штаны, ринулись к уцелевшей легковушке. «Амазонки» же начали изо всех стволов палить по горящей машине, поэтому в переднюю утрамбовались все бежавшие — желающих остаться не нашлось. Легковушка рванула с места и вскоре исчезла из поля зрения. Удивительно, но за время разыгравшейся на полянке драмы по трассе не проскочила ни одна машина — ни туда, ни обратно.
— Вы едете не по главной трассе, хоть и более короткой, до Новоазовска. Здесь нет постов ГАИ и всего две станции техобслуживания с магазинчиками. Поэтому и шалят по этой и подобной им дорогам такие вот «шакалы» — грабят случайные авто, насилуют женщин... Случаются и убийства—в общей неразберихе это сходит с рук, — объяснила приятелям их неожиданная спасительница.
После всего, что произошло, не пригласить «амазонок» к столу приятели посчитали верхом невежества. Была и другая подспудная мысль — о надежности охраны на сегодняшнюю ночь. Но они ее тщательно маскировали, каждый в себе.
— А вы, значит, вроде странствующих рыцарей? Только те защищали дам от разбойников, а вы, наоборот, — от кавалеров? — усмехнулся Козырь, чокнувшись с Кирой. Та внимательно посмотрела на него.
— Вполне возможно, если бы они ответили вежливо — мы поехали бы дальше своей дорогой. А что бы делали вы?
Санька хотел признаться ей, что совсем собрался было читать отходную молитву, но за него сказал Федя:
— Они не ответили бы вежливо — не то воспитание!
— Совершенно согласна с тобой, поэтому давайте сменим тему. Почему вы остановились в поле?
— Да гайка с полуоси слетела, — с досадой ответил Федя. — Малая деталь, а без нее — хана машине, а смотаться до ближайшей СТО не на чем.
— Как это не на чем? — Кира привстала: — Лада, заводи мотор! Мухой туда и обратно! Деньги есть? — обернулась она к Феде. Тот с готовностью ринулся к «рафику» и через некоторое время вернулся с деньгами и бракованной гайкой.
— На! — протянул он девушке деньги. — Здесь с гонораром за ночной визит! — и внезапно застыл, только сейчас разглядев «амазонку». Потом тихо и убежденно произнес: — Ей-богу, я еще такой красивой в жизни не видел! — Девушка внезапно покраснела так, что это стало видно даже при свете «переноски», выхватила у Феди деньги, гайку и побежала к своему мотоциклу.
— Видишь, ты ей тоже понравился! — констатировала Кира и, засмеявшись, вновь чокнулась с Козырем, подмигнув ему: — А ты тоже парень ничего!
— Мне это говорили, — подтвердил Санька, — еще родители в детстве.
Лада вернулась через полтора часа — когда все уже порядочно «согрелись».
— Перерыла весь поселок, — только и сказала она, передавая Феде новенькую гайку. Ну зачем ему знать, что она вместе с поселком подняла в два часа ночи с постели заодно и завгаражом местного облпотребсоюза?..
Но дефицитную деталь в воздухе перехватила рука Киры. Она шало поглядела на Козыря.
— Утром и отремонтируете. Не будете же вы в темноте ковыряться?
Санька хотел ей резонно заметить, что для этого и существует переноска, но его вновь опередил Федя, уже шепчущийся о чем-то с Ладой.
— Конечно, Кир, конечно, о чем речь? Утро, как говорят, вечера мудренее!
— А как же спать будем? — вопрос вновь задал Козырь.
— У нас есть палатка, но она четырехместная, ну, от силы пятеро влезут. Значит, двоих вы возьмете к себе на квартиру! — рассудила Кира и, отойдя к группе «амазонок», пошепталась с ними. Тотчас же пятеро из них, отцепив с одного из мотоциклов большой сверток, пошли за посадку, к недалекой скирде соломы на уже вспаханном поле. Такой же сверток Козырь заметил и на «Харлее», но поинтересоваться у Киры, для каких он целей служит, посчитал невежливым. Между тем, Федя уже пооткручивал на полу «рафика» гайки креплений и выбросил на полянку четыре сиденья. Теперь в салоне хватило места, чтобы на клеенку расстелить оба матраца. Одной из простыней перегородили проход. Кира и Лада скользнули за нее, пошуршали одеждой, пошептались и вскоре затихли — по всей вероятности, уснули. А Санька ворочался, ища для сна удобное положение — новый матрац почему-то казался жарким и каким-то ребристым, что ли. А может, не матрац тому виной был? В голове Козыря, пока девушки раздевались там, за перегородкой из тонкой материи, мысли скакали, как караси, на раскаленной сковородке, а слух обострился настолько, что он слышал не только свое бухающее в грудную клетку сердце, но даже шум бегущей по венам крови. Ну, а что делалось на той половине — тем паче: вот проскрипела кожа сбрасываемых костюмов, затем протрещали кнопки расстегиваемых пуловеров и зашуршали скатываемые с ног колготки... В заключение, как два выстрела в ухо — два пластиковых щелчка с небольшим интервалом, и воспаленный мозг Козыря настолько ярко и мощно нарисовал в его сознании упругие, аппетитные женские груди, вырывающиеся из тесноты ажурного бюстгальтера, что не выдержал — схватил сигареты, зажигалку и пулей вылетел из салона «рафика». Тотчас же рядом с ним оказался Федя.