Она. Эй, осторожно, там деньги.
Он. Ага, значит, как доходит до денег, изучение прекращается, так? Ты же сказала, что хочешь этого, давай не будем ломать комедию, хорошо?
Она. Я только хотела сказать, что я не миллионер.
Он (достает косметику). Чего тут только нет! (Читает надписи.) Биокрем «Эллен Бетрикс», это еще что такое? (Отвинчивает крышечку и нюхает.) Фу, черт, воняет, как глазные капли, долой его… Крем-помада номер пять, это тебе ни к чему, это для индейцев… Слушай, скажи мне, пожалуйста, ты получила в наследство парфюмерную лавку? (Снова запускает руку в сумку и достает проспект, читает.) «Именно сейчас вашей коже необходим крем «Солея Арес» — он вернет ей эластичность и влагу». Ты что, засохла? (Разрывает проспект и выбрасывает его.) Посмотрим дальше… (Роется в сумке, вытаскивает разнообразную косметику, читает названия, выбрасывает.) Пудра лебединой белизны «Эллен Бетрикс»; тушь для ресниц «Эллен Бетрикс»; компактная пудра «Эллен Бетрикс»; крем для снятия косметики «Эллен Бетрикс»… Эта Эллен Бетрикс — твоя тетя?
Она. Тебе необходимо читать все, что написано на этой чепухе?
Он. Необходимо. Я же хочу узнать тебя (остает из сумки маленькую коробочку.) «Натуральные ресницы особой густоты»… (Открывает коробочку). Пусто…
Она. Ничего удивительного, ресницы там, где им положено быть: у меня на глазах.
Он. Я тебе сейчас покажу, где им положено быть! (Срывает ресницы у нее с век.) Раз… два…
Она. Ай! Псих! Ты же делаешь мне больно!
Он. Твоя боль — моя боль. (Выбрасывает ресницы.) Женщина смотрит на тебя своими замечательными глазами, и ты чувствуешь себя другим человеком… ты счастлив. И что же делает тебя счастливым?.. Ресницы «Патриция» особой густоты…Что может быть ужаснее?
Она. Пожалуйста, не мучай меня.
Он. Я не хочу тебя мучить, но я же должен тебя узнать. (Снова роется в сумке.) Ага, кошелек, это уже интереснее. Двадцать… сорок… сорок пять… и тридцать грошей. Сорок пять шиллингов тридцать грошей… немного. Это облегчит расставание. (Выбрасывает деньги.)
Она (смотрит на него с возмущением). Это уж слишком!
Он (исследует кошелек дальше, натыкается на фотографии). А это кто такие?
Она. Дай посмотреть. Это мои родители, порви и выбрось.
Он (показывает ей другую фотографию). А это? Твоя бабушка?
Она. Идиот! Это моя собака! Не рви!
Он. Я хочу узнать тебя, а не твою собаку. (Разрывает карточку.) Так, еще один зверь.
Она. Не мели чушь, это один мой бывший приятель.
Он. Я так и понял, потому что сзади написан: «Мышке от мишки».
Она. В кучу его.
Он. Этого Бельмондо тоже порвать?
Она. Если ты сейчас же не порвешь все фотографии разом, я разорву тебя в клочья!
Он (рвет оставшиеся фотографии и бросает их в кучу мусора; снова копается в сумке и вытаскивает пластмассовую бутылочку с пилюлями, читает). Ве-се, пе-не, ве-те, се-ре…
Она (перебивает его, в ярости). Че-те, пе-те, се-бе… Это значит — воскресенье, понедельник, вторник и так далее, ты, балда!..
Он. Что ты так волнуешься? Я же не знал, что современные календари делают из пилюль.
Она. Но ты бы мог знать, что изобретены противозачаточные средства.
Он. Ах, вот как? Оказывается, я мог бы и не тратиться на презерватив.
Она. Лучше бы ты не тратил попусту свои дурацкие замечания. Ты уже справился, наконец, с моей сумкой?
Он. Не спеши… Не спеши. Я должен о тебе все узнать. (Снова ищет в сумке, вытаскивает письмо, читает адрес отправителя.) Курти Матушек, 1160, Вена, улица Оттакрингер… я не могу разобрать номер дома.
Она. Это ни к чему. С Курти уже покончено.
Он (вынимает письмо из конверта, читае). «Мое сокровище!..» Это ты?
Она. Нет. Наш дворник.
Он. «Мое сокровище! Я тебе не случайно сказал, что я от тебя балдею. Я безумно от тебя балдею. Я так от тебя балдею, что заболею, если не увижу тебя…» Он что, слепой, твой Курти?
Она. Выбрось письмо. Я же тебе сказала, что с ним все покончено.
Он (читает дальше). «Прости меня, пожалуйста, за то, что я так нажрался в тот раз…» Ах, так господин еще и алкоголик?