Я находил его в бормотании умирающих стариков и глупой похвальбе молодых чародеев. Старые рукописи о многом молчат, но еще чаще умалчивают. Иногда на самом видном месте меня поджидал ответ на вопрос, который я еще не мог, да и не смел задать сам себе, откладывая его до того дня, когда сила моя станет по-настоящему велика. Но трудно отложить в сторону ответ на загадку, на разгадывание которой у меня ушел бы не один век. Тьма раскрывала мне свои тайны, когда сквозь дебри забытых наречий ее слуг я продирался к новому знанию. Расшифровывая забытые письмена, я узнавал многие чары колдунов и некромантов, постигал тайны их гибельного волшебства, хотя я искал противоядие от магии могил. И сейчас настал момент, когда перед моим внутренним взглядом вспыхнул багровый огонь забытых рун, которыми древние колдуны записывали свои заклинания.
Тьма окутывала мое святилище, Тьма, порожденная теми, кто лицемерно называл себя слугами Света. Некогда Мерлин и в самом деле был его слугой, но теперь, обрушив свои чары на меня, Верховный Друид Корнуолла призвал в мир Тьму. Древо мира вздрогнуло, когда с моих губ сорвались первые слова на забытом языке, и черная молния, порождение магии колдунов далекого Юга, с грохотом вонзилась в белоснежный щит, хранящий друидов от моей магии. Такого сюрприза Мерлин не ожидал. Сама мысль, что волхв может владеть чарами Тьмы, не укладывалась в его мозгу. Но растерянность длилась не долго. Еще оседал на землю друид, сжимавший в руках причудливую чашу из раковины, когда хозяин Корнуолла показал, что занял свой престол по праву… — Голос волхва прервался, лишь отхлебнув глоток почти остывшего чая из деревянной чаши, он продолжил свой рассказ: — Действительно, против пятерки Верховных Друидов во главе с самим Мерлином ни один из нас не выстоит в одиночку. Мне это почти удалось, — тут в голосе Светозара послышалась гордость и непонятное страдание, вернее, вина, как будто волхв стыдится своей почти одержанной победы.
«Хотя почему почти? Ведь он победил, оставшись жив и узнав планы и мысли своего врага?»— Рогволд изо всех сил вгляделся в лицо волхва, но черты старца были неподвижны. Перед глазами руса и его побратимов медленно начинала вставать картина магической схватки. Лишь откуда-то издалека до них доносился бесстрастный голос Светозара.
— Да, мне почти удалось победить, но в конце концов все же пришлось отступить. Наша битва была долгой. Познания Мерлина в магическом искусстве поистине превосходят всяческое воображение. Лишь с помощью знаний, найденных в моих поисках, я смог выстоять до конца. Стихии Земли и Ветра стали щитом соратников Мерлина, и Огонь, срывающийся с их ладоней, превратился в разящий меч. Все знания, вся магия острова Берендеев обрушилась на мою седую голову.
— Остров Берендеев, это что, тех чародеев из сказок? — от всей души изумился Рогволд. В ответ волхв лишь склонил голову, видя изумление руса:
— Да. В сказках правды хватает. Берендей, Бретань или Британия. Его по-разному называют.
Светозар обвел всех тяжелым взглядом и продолжил свой рассказ:
— Падающие звезды, покорные слову Мерлина, впивались в землю, бессильно умирая вспышками тугого пламени. С помощью чар колдунов одного из племен каннибалов, затерянных на берегах великого океана, в одном из миров далеко за Перевалом, мне и удалось выстоять в этом неравном бою, который нужно было бы назвать хладнокровным убийством. Эти весьма необычные чары «Водного Эха» позволяли подслушать мысли противников.
Пятеро на одного. И пусть я Страж земли Русской, но против пятерки Мерлина я не продержался бы и половины часа. Лишь с помощью забытых заклинаний и чар «Эха» мне удалось выстоять. Это если не брать в расчет удара черной молнии, выведшей из круга силы Гоорга, Верховного Друида Воды. Мне повезло, что именно он на миг ослабил свою защиту и рухнул на землю, тратя все силы для спасения своей жизни. Только Гоорг, познавший до конца суть изменений воды, мог понять природу моего заклинания. После этого моя гибель была бы делом нескольких ударов друидов из Корнуолла. Если бы я не мог предугадывать их атак. — Светозар махнул рукавом, на миг отгоняя видения у своих собеседников, и продолжил свой рассказ: — Сам Мерлин, видя судьбу своего соратника, поначалу предпочел не рисковать и брать меня измором, отлично зная, что предел моих сил не безграничен. Первым делом Верховный Друид прервал мою связь с Древом, лишив меня источника силы. Лишь в повороте мира вокруг себя удавалось мне черпать силу для противодействий атакам друидов. Этому приему я научился в мире драконов, но Мерлин тоже знал эту технику и быстро понял, что лишить меня силы не получилось и одной магией стихий меня не взять. Тугие струи пламени хлестали по обугленному частоколу, хлестали, пока сталь из синего льда не рассекла нити заклинания, обращая чары на породившего их друида. Вчетвером они легко отбили магическую «отдачу», превратив в прах близлежащий лес.
Мерлин не был глупцом и, легко отразив обрушившийся на него и его друидов поток пламени, рожденный их же чарами, предпочел не затягивать бой. В его мыслях я уловил удивление и страх. Вместо легкой жертвы неприятно встретить достойного врага. И, не дожидаясь, пока жертва сама станет охотником, не дожидаясь моего ответного удара, Владыка Корнуолла щелкнул пальцами, пуская в ход заранее припасенный козырь.
В следующий миг на поле боя вспыхнул цветок магического портала. Его огненные лепестки еще опадали, а по поляне ко мне уже двинулась дюжина воинов в доспехах из звездного металла. Четверо друидов взметнули ладони к небу, и воздух над воинами заискрился от магии. Они воззвали к Свету, делая своих дружинников неуязвимыми для любых его чар.
Но еще оставалась и Тьма, — тут голос Светозара предательски дрогнул, Рогводц заметил, как на непроницаемом лице на миг мелькнула тень сомнения. Но только на миг. Видимо решившись, волхв зорко взглянул в глаза русу, потом орку и спокойно сказал: — Именно это мы и обсуждали с почтенным Карим-Те. В битве с Мерлином я прибегнул к недозволенной магии. Теперь я изгнан из братства Волхвов. Изгнан навеки, по приговору самого строгого судьи — собственной совести и сердца. Мне тяжело об этом говорить, думаю, вы меня поймете. Поймете и не осудите строго. Вы хотите знать, что было дальше? Ну что ж, слушайте.
Волхв вновь сделал глоток чая и, глядя в пустоту, заговорил. И вновь перед глазами слушавших его рассказ встала картина магической схватки:
— Дружинники Мерлина были неуязвимы для любых чар Света. Но еще оставалась Тьма, и я воззвал к ней. Владыки мрака услышали мой призыв, рядом с собой я увидел худого человека в черной шляпе с тростью в руках. Он не был человеком, барон Самеди, божество кладбищ и перекрестков с далекого юга, чтимый колдунами Сетхха под именем барона Субботы. Он не творил волшбы, не плел чар, но дюжина воинов, почти подошедших к святилищу, умерли. Я видел, как паутина морщин оплела лица молодых, сильных мужчин, в один миг ставших стариками. Барон Самеди уже не стоял рядом, его фигура таяла, превращаясь в зыбкий кладбищенский туман. Божества колдунов Вуду уже не было рядом, но в моих ушах все еще звучал его глумливый смех. Он смеялся, о Боги, как он смеялся, а по моим щекам текли слезы. Сегодня я, волхв Светозар, живущий в мире со всеми живыми существами, погубил людей с помощью магии некромантов!
И не важно, что люди были слугами Мерлина, готовыми меня убить и неуязвимыми для чар, способных хоть на миг пробудить в них совесть. Я нарушил главный закон волхвов и я должен уйти. А то, что я воззвал к Владыкам Тьмы, лишь сделало мою вину стократ тяжелее. Но это будет потом, а пока, пока мне хватало сил, я должен был продолжить схватку.
То, что я узнал через миг, заставило меня бросить поле боя. Да, я мог еще долго сражаться против Мерлина и его присных и, может быть, победить в конце концов. Пусть после этого моя душа достанется Тьме, но свой долг перед родной землей я бы исполнил до конца. Мерлин рассчитывал на легкую победу и не ожидал столь упорного боя от какого-то юнца, — теперь Светозар огладил свою седую бороду, достигавшую его коленей, но мимолетная гордость так и не скрыла боль в его голосе: — И юнец оказался крепким орешком. На миг мне удалось подслушать его мысли, отчего я и направился сюда. Новая опасность грозит миру Миру, но не Мерлину. Он охотится за клинком Стражей Перевала, рассчитывая с его помощью бежать из гибнущего мира…