— Когда гости, можно перетерпеть. Он поймет. Бинго, положив огромную голову на лапы, смотрел на нас.
За окном стемнело. Время пролетело незаметно.
ГЛАВА 8
Утром Вика проводила меня до порога.
— Ты на работу?
— Нет, в КВД.
— Куда?! Ты что, больной?
— Увы! Смертельно. И боюсь, что заразил и тебя.
— Но ведь ничего не было.
Я поцеловал Вику и побежал вниз, крикнув на ходу:
— Было, было!
Минут через сорок я был на Гривцова, в городском КВД.
Главврач, также как и администратор гостиницы, очень недоверчиво отнеслась к моему удостоверению. Пришлось и ей объяснять преимущества «Вятки-автомата».
Наконец она убедилась в моей подлинности, сходила в регистратуру и принесла карточку Морозовой Кати.
Я открыл титульный лист.
Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, адрес, место работы. Место работы? Вот это да! БМП — Балтийское морское пароходство, помощник бухгалтера. Так вот откуда взялись знакомые моряки. И всегда можно узнать, когда морячок придет с моря и что из вещичек привезет. А уж адресок вычислить или состав семьи — вообще не проблема. Все же через бухгалтерию проходит.
Я пролистал несколько страниц. Латынь, слава богу, не забыл. Так, что тут? Это гонорея, это курс лечения, провокации. А это что? Сильная половая возбудимость из-за травмы головы в детстве. Такое иногда бывает у некоторых женщин. Поэтому венерические болезни — их постоянные спутники.
Я продолжил изучение истории болезни. Так, что у нас с партнерами? Вот он, голубчик — Белоусов Андрей Викторович. Направлена повестка, пройден курс лечения в районном диспансере. Странно, больше никого. Что, она только с ним трахалась?
Я поблагодарил врача и вышел из кабинета. Все, вроде бы, вставало на свои места. Не понятны были только две вещи — почему Катя пригласила в последний раз в ресторан Сережу и Наташу, если обнесли Борзых, и второе, где видики? Всего лишь. Черт, я ж сегодня в отделении не был. Мухомор съест, тем более, пушку вчера не сдал в оружейку.
Я опять спустился в метро и поехал в отделение. Ничего страшного за мое отсутствие там не случилось, разве что я получил еще парочку материалов и втык от Мухомора.
Зайдя в кабинет, я достал из сейфа заявление Борзых. Ни одной бумажки за то время, пока оно лежало в сейфе, к сожалению, не прибавилось. Обидно. Отказать кражу, вероятно, не получится. Убийц я пока тоже не нашел. Скорее всего это работа Толика или Вадика, но какие у вас, сударь, доказательства? Никаких. А поэтому последний звонок скоро прозвенит. Самое обидное, что неполное служебное я получил, можно сказать, ни за что. Просто отказался писать в полнейшей темноте протокол осмотра обворованной машины какого-то большого начальника. Все равно ничего бы там не увидел и не нашел. Предложил подождать до утра, пока не рассветет. А он разорался, мудила. Я, говорит, тебе покажу, как надо свои обязанности выполнять. Ты у меня сейчас не только протокол напишешь, но еще и магнитофон до утра найдешь, иначе пеняй на себя. Я, конечно, ничего искать не стал. Послал его, все туда же. А через пару дней приказ — последний звонок.
Я вздохнул и убрал материал в сейф.
Затем позвонил в гостиницу, напомнил, что был у них накануне, и попросил уточнить, когда уезжают Алики. Оказалось, послезавтра, в десять утра. Черт. Сегодня, завтра и все. У них «иномарки», автоматы, гранаты, спортсмены. А что у меня? Трамвай, метро, ноги. Они за свои кровные работают, а я за что? А может, плюнуть на все, устроиться на заводик или еще куда? Руки, ноги есть, проживу. Но ведь ты фанат. Где ж твой фанатизм? Может, только тогда он у тебя проявляется, когда все козыри на руках, а как шестерки — так в кусты? Ты же сам потом жалеть будешь. Всю жизнь. Ты же должен жить, как ты хочешь, а не как тебя заставляют другие. Так, кажется, Вика говорила? А кто меня заставляет? Нет, ребята, мы еще подергаемся. Еще два дня.
По местному телефону позвонил начальник отделения.
— Не забыл — в понедельник твое заслушивание на совещании в РУВД? Ты подготовил отчет по борьбе с организованной преступностью?
— Пока нет.
— А чем ты все время занят? Почему тебя в отделении нет? Я тебе еще месяц назад последнее предупреждение делал. Смотри, доиграешься.
— Я больше не буду.
— Готовь отчет.
Он повесил трубку.
Какой там, к черту, отчет? И что в нем писать? Мало того, что с преступниками возишься, так еще и с начальством воевать приходится. Интересно, а если я не напишу отчет, что будет? Изменится что-нибудь? Да ни фига. Или, может, там по-другому рассуждают — как только я отчитаюсь, так с организованной преступностью покончено будет? Если бы так было, я бы с удовольствием только отчеты и строчил. А сколько другой никому не нужной писанины? Навыдумывали дел уйму, как будто в войну или в шпионов играем. Вот и наезжают клерки всякие — почему, товарищ опер, на вашей территории не все судимые охвачены профилактической работой? Где учетные дела на них? Нехорошо, плохо работаем. А объяснять, что заводи дело, не заводи, он от этого воровать не перестанет — это бесполезно, только на неприятности нарвешься.