Я встал из-за своего стола, выглянул в окно, после чего решил прогуляться. Заняться борьбой с организованной преступностью. Может, бронежилет захватить на случай повторного обстрела? А толку-то, как картонку, из автомата прошьет.
Ну что, проторенной дорожкой на остановку? Хорошо, проезд бесплатный. Оглядываясь, я пошел на проспект. На остановке я обратил внимание на рекламный щит. «Кировскому заводу требуются штамповщики. Оклад до…» Вот, пожалуй, куда пойду, если что.
Подошел автобус.
В отделе кадров БМП царило оживление. Я скромно присел в углу и, дождавшись, когда начальник — мужичок в возрасте — немного освободится от посетителей, представился и спросил по поводу работы в бухгалтерии Кати Морозовой.
Как я логично рассудил, Катя была вынуждена обратиться в КВД, когда устраивалась сюда на работу. Поступила она в БМП, вероятно, не из-за большой любви к бухгалтерии.
Мои опасения подтвердились. Кадровик, полистав папки с личными делами, извлек одну, явно не самую толстую, и протянул мне. Я открыл. С фотографии на обложке на меня посмотрела еще живая Катя, при жизни бывшая намного привлекательнее, чем теперь.
Я полистал бумаги. Несмотря на то, что должность была весьма блатной, Катя отработала всего пару месяцев, после чего уволилась по собственному желанию.
— А с кем она работала? Я имею в виду бухгалтеров.
— Со Степановой Зинаидой Петровной.
— Она сегодня на месте?
— Без понятия, пройдите в бухгалтерию, если не в отпуске, то работает.
Я поблагодарил кадровика, отдал папку и пошел искать бухгалтерию. Интересно, нашли уже местные бойцов, которые мне двери в подъезде испортили. Вряд ли. А вот еще интереснее, какую там статью возбудили? Если, конечно, возбудили. Может быть, мелкое хулиганство усмотрели? В душе я льстил себе тем, что возбудили покушение на убийство и сейчас ищут потерпевшего, то есть меня. Но судя по тому, что Мухомор мне утром ничего не говорил, я понял, что ничем таким и не пахнет.
Наконец я нашел помещение бухгалтерии. Зинаида Петровна по счастью оказалась на месте. Она сидела за одним из столов, щелкала кнопками калькулятора и одновременно прижимала к уху трубку телефона. Такой телефончик я уже видел, только где? Ах, да, у Кати дома, над кроватью.
— Зинаида Петровна, я к вам из милиции. Криминальной.
Бухгалтер положила трубку на стол и перестала щелкать калькулятором.
— Слушаю вас,
— Вы не помните случайно одну вашу ученицу, Катю Морозову?
— Помню, конечно. А что, натворила что-нибудь?
— А почему вы решили, что она должна что-то натворить?
— Ну, не знаю. Мне так показалось. Она какая-то шебутная была, я бы даже сказала, темная,
— В каком смысле?
— Как бы вам объяснить? Да в прямом. Парни ей все время звонили. Встречали на машинах. Вещички каждый день новые. С похмелья часто приходила, курила все время. А я не люблю, когда курят девицы молодые. Или сядет вот тут и семечки лузгает.
Чувствовалось, Зинаида Петровна была женщиной старой закалки и горела желанием излить представителю органов обиду на молодое поколение.
— А как бухгалтер оно ноль на ровном месте была. Неаккуратная. А в нашей работе аккуратность — главное. Ошибешься на одну запятую и все работу переделывать. Я ей постоянно об этом твердила, да все как об стенку горох.
— Неужели она из одних плохих качеств состояла? Ведь так не бывает.
— Ну нет, как-то пришла поддавшая и говорит мне: «Плохо мне, Зинаида, плохо.» Я ей, мол, брось, девка, дурью маяться, выходи замуж, рожай ребенка. Баба-то красивая. Она поплачет, а протрезвеет и опять — звонки, мальчики, семечки. Да она и работала со мной всего ничего, месяца два, потом ушла. А я и не уговаривала — все равно бухгалтер с нее не получился бы. Ушла, одним словом, вот телефон наш один прихватила, да мы уже не стали ее искать — ушла и слава богу.
— А вы не замечали потом чего-нибудь подозрительного? Я поясню, что я имею в виду. Дело в том, что после ее ухода из вашего отдела кадров произошло несколько краж у моряков, у Пирогова, например.