Теперь настала очередь Нэнси утешать Беллу.
— Вашей вины здесь нет. У вас, наверное, какая-то своя теория относительно Вулфи?
— Я знаю, вам это покажется глупым, но я думаю, что Лис его любил. Вулфи ведь очень храбрый малыш. Лис рассказывал мне о его походке в стиле Джона Уэйна и, по-моему, даже немного его уважал… Мальчик пытался говорить грамотно, из чего Лис заключил, что он умный. Может быть, он тот единственный ребенок, к которому мерзавец проникся хоть какими-то чувствами. По словам Вулфи, Лис, прежде чем покончить с Лисихой и Кабом, накачал его транквилизаторами… Вулфи увидел происходящее, потому что проснулся, когда брат начал звать его. Аж мороз по коже пробирает. Врагу не пожелаешь пройти через такое… Но если Лис оставил мальчишку в живых, значит, он питал к нему особые чувства.
— Как вы думаете, Вулфи мог сам прийти к такому же выводу?
— Надеюсь, что нет, милая. У него в жизни было достаточно трагедий, чтобы еще из Лиса делать себе идола.
Женщины повернулись, услышав, как в комнату вошел Марк.
— Безнадежно. — В его голосе звучало отчаяние. — Если Алиса и не уничтожила копию, она, наверное, все равно исчезла после ее смерти. Остается последняя надежда — вдруг копия сохранилась в архивах полиции? — Он подошел к окну и обнял обеих женщин. — Ну как они?
— Полагаю, Джеймс рассказывает ему о ловле омаров, — ответила Нэнси. — Боюсь, его пальто долго не продержится. По-моему, оно расходится по швам.
— Верно. Его давно следовало выбросить. Джеймс и сам говорит, что слишком обращен в прошлое. — Марк тяжело вздохнул. — Полиция настаивает, чтобы Вулфи передали в органы опеки. Они просят вас попытаться уговорить его.
— О Боже! — воскликнула Нэнси. — Я обещала Вулфи, что ему ничего не придется делать, пока он не будет готов.
— Знаю, и все-таки попытаться надо. В органах опеки есть специалисты по работе с такими детьми, и чем скорее они начнут, тем будет лучше. Ведь Белла говорила о чем-то подобном. Мальчику нужно отдалить от себя образ Лиса, а сделать это он сможет только с помощью профессионалов.
— Как-то странно, что он никак не вспомнит, кто он такой и откуда родом, — заметила Белла. — Я к тому, что ему ведь уже десять лет и он неглупый парень. Вчера за обедом он сказал мне, что всегда был с Лисом, а сегодня — что вроде бы когда-то давно жил в каком-то доме. И даже не может вспомнить когда. Просто, мол, Лиса с ними не было — то ли уезжал куда, то ли вообще еще не появлялся на горизонте. Как вы думаете, такое может происходить из-за испуга?
— Понятия не имею, — ответил Марк. — В любом случае наркотики и постоянное недоедание сделали свое дело.
— Уж я-то знаю, — произнесла Нэнси с особым чувством. — Никогда в жизни я не испытывала такого страха, как прошлой ночью. Мозг просто перестал работать. Мне двадцать восемь лет, я закончила университет, я профессиональный военный, но за все то время, пока я стояла у этих окон, мне не пришло в голову ни единой мысли. Я и не знаю, долго ли пробыла там. Можете себе представить, что может чувствовать ребенок, который испытывает подобный страх ежедневно. Чудо, что он вообще не лишился способности мыслить. Я бы, наверное, просто сошла с ума.
— Да, — задумчиво согласилась Белла. — Что и случилось с Лисихой и Кабом. И с Верой, наверное, тоже. А что будет с ней?
— Я нашел один приют в Дорчестере. Они согласились ее принять, — ответил Марк.
— А кто будет платить?
— Джеймс, — сказал Марк. — Он хочет как можно скорее удалить Веру отсюда и говорит, что для него не имеет значения, сколько это будет стоить, так как в противном случае ему просто придется ее убить.
Белла усмехнулась:
— Да, старик крут. Мы с Нэнси видели, как Иво бегал по лесу, пытался найти жену. Смешно. Но вряд ли она особенно ему сочувствовала.
— Ей скоро придется отсюда уехать. И в данном вопросе полиция на меня давит. Они хотят, чтобы автобусы переехали в более безопасное место. Придется сделать довольно большой круг, потому что вдоль дороги выстроились представители прессы и телевидения, но вам выделят полицейский эскорт.