– Диана здесь?! – удивилась Нора. – Почти вся семья в сборе, не хватает теперь только наших родителей! Что ж, по такому случаю надо принарядиться! – Нора поднялась с постели и протянула девочку Жюстине. – Подержи ее минутку, я надену что-либо поприличнее.
На сестре была тонкая полупрозрачная кружевная шаль. Конечно, появиться в таком одеянии перед благовоспитанной пожилой дамой было не совсем прилично. Нора поймала на себе недоуменный взгляд сестры и объяснила:
– Эта шаль очень нравится Генри. Он всегда говорит, что любит меня еще больше, когда я надеваю ее.
«Интересно, как бы смотрел на меня Дамиан, если бы я предстала перед ним в таком соблазнительном одеянии? – Девушка с раздражением оборвала свою мысль. – Ну почему я не могу забыть его? Наверное, образ этого человека будет преследовать меня до самой могилы!»
Нора тем временем надела скромное бархатное платье, слегка облегавшее ее похудевшую фигуру, а на голову – маленький кружевной чепчик, подобрав под него свои пышные волосы, – ни дать ни взять прекрасная мать семейства. Жюстина залюбовалась сестрой.
В дверь постучали, и в спальню вошел лорд Алленсон.
– Вы готовы? Матушка уже извелась от нетерпения поскорее увидеть внучку, да и лорд Левингтон сгорает от любопытства!
– Пусть войдут, я готова, – сказала Нора, снова опускаясь на кровать и принимая от Жюстины теплый сверток. Девушка присела на край кровати рядом с сестрой.
Улыбаясь и протянув руки для объятий, в комнату впорхнула Диана. Она расцеловала невестку и принялась шумно восторгаться маленьким созданием, не забывая сыпать комплименты в адрес родителей.
– Чудная старушенция! – шепнул Генри Жюстине.
Следом за миссис Алленсон появился Дамиан с восседавшим на его плечах Эдди. Оба весело смеялись, а мальчуган болтал от радости ногами. «Ну посмотри, неужели я не способен принести тебе семейного счастья?» – вопрошал его взгляд, брошенный на Жюстину. Девушка покраснела и опустила глаза.
– Мамочка, а где моя сестричка? – закричал Эдди, соскальзывая с плеч Дамиана, и бросился к Норе. – Черт побери, какая уродина! – разочарованию Эдди не было предела.
– Где только ты набираешься таких выражений? – нахмурилась Нора.
– Дамиан так говорит, – бесхитростно пояснил мальчик. – Она такая малюсенькая, как кукла, – продолжал Эдди, рассматривая сестричку.
– Но кричит даже громче тебя, так что скоро она тебе покажет… – засмеялся Генри.
Эдди задумчиво уставился на девочку.
– Готов держать пари, что она не любит лягушек, – наконец проговорил он.
Все захохотали. Дамиан подошел к кровати и стал рассматривать малышку.
– Какое Вы собираетесь дать ей имя? Диана?
Генри посмотрел в сторону матери и утвердительно кивнул головой:
– Диана Александра Жюстина! Графиня, услыхав слова сына, распрямилась, приняла горделивую осанку и улыбнулась:
– Мне приятно сознавать, что вы сохранили любовь и уважение к своей старой матери. Диана – неплохое имя, и я счастлива, что вы решили так назвать девочку!
Генри обнял мать и вышел распорядиться, чтобы в спальню принесли шампанское. Атмосфера любви и счастья царила в доме, только Дамиан был грустнее и малословнее обычного. Он отошел к окну и отвлеченно стал смотреть на серое мрачное небо. Жюстина почувствовала прилив жалости к этому человеку. «Боже, спаси его от несчастья! Хоть бы он был невиновен и этот проклятый саквояж принадлежал бы кому-нибудь другому!» – мысленно молилась девушка.
…Дамиан одиноко стоял у окна, наблюдая за приближающейся грозой. Он грустно подумал, что ненастье в природе вполне соответствует и его настроению. И там, в Эндбери, и по пути в Мильверли все его попытки пробить брешь в неприступности Жюстины оказались тщетными, она еще больше замыкалась в себе, не оставляя ему надежды на будущее. Семейная идиллия Алленсонов, этот новый маленький человечек вызывали у него зависть и страстное желание иметь свою семью и детей. Он давно уже в мыслях не отделял себя от Жюстины, но прошлые грешки гирей висели на его репутации, и очень трудно было доказать свету, что лорд Левингтон – уже не тот, не прежний повеса и соблазнитель. И труднее всего было для него убедить в этом милую его сердцу Жюстину.
Он оглянулся и поймал на себе ее взгляд, вопрошающий и испуганный одновременно. Этот взгляд болью отозвался в сердце Дамиана, он почувствовал желание поскорее уйти, лишь бы снова не видеть этого недоверия и осуждения. Конечно, знай он тогда, в Лондоне, как изменится его отношение к ней, он порвал бы навсегда все свои сомнительные связи и уж ни за что не бросился бы бежать, как трус, от своих и ее чувств. Но время упущено, Жюстина потеряна для него, и нет ни малейшего шанса вернуть ее расположение – так прочно закрепилось за ним мнение света, как о человеке легкомысленного и непристойного поведения.
Лорд Левингтон повернулся и быстро пересек комнату. Он поклонился дамам и обратился к лорду Алленсону:
– Дорогой друг, прости, что вынужден покинуть вас, не отпраздновав такое событие. Но я еще вернусь сюда, когда мы – да поможет мне Бог! – станем родственниками, – последнюю фразу он шепнул Генри на ухо.
– Не понимаю! Дамиан вскочил, как ошпаренный, – развел руками Генри в недоумении, когда за лордом Левингтоном захлопнулась дверь. – Может быть, Вы, Жюстина, объясните, что происходит?
Мисс Брайерли не поняла, чем лорд Левингтон так смутил Генри, что сказал ему на прощание, не предназначавшееся для ушей остальной компании.