Отставив бутылку в сторону, я повернулся к моей красотке и сунул лапу ей под юбку. Она не сопротивлялась, но и ругаться не перестала. Нащупав кружева, я смял их и потянул.
- Грязное, мерзкое животное! - шипела она, пока я задирал ее юбку.
- Наверное, - согласился я.
Ее ругательства скоро утихли, сменившись вполне довольными постанываниями. И я, наконец, смог насладиться всеми ее дивными округлостями в относительной тишине.
Спустя некоторое время, мне пришлось освободить ее руки, и мы развернулись по полной. Сбежать она не помышляла. И вообще ее помыслы были заняты совсем другим. В промежутках мы распили вторую бутылочку вина (бокалов она уже не требовала).
К утру я порядком подустал и меня начали посещать идеи о том, что она стремится свести меня в могилу путем вольтижировки. Я неспешно ловил лапой отблеск восходящего солнца, подпрыгивающего на ее груди, выглядывающей над корсетом. Занятие это было вполне увлекательным, вот почему я не сразу уловил приближающийся стук копыт.
Я взбрыкнул, скинул с себя красотку и, натягивая брюки, поспешил на улицу. Я верил в силу переговоров, но мне не дали возможности раскрыть пасть. Прямо на пороге меня повалила и протащила по земле гибкая и сильная фигура.
Чепрачный окрас, короткая и жесткая густая шерсть. Ее влажный нос и шершавый язык уткнулись мне в ухо. Пухлая грудь почти перекрыла кислород. Нечто горячее прижалось к животу. Сильные ноги сдавили бока. Она была совершенно голой. Вытащив нос из моего уха, она щелкнула зубами, закусила мне холку, тряханула.
И если кто-нибудь когда-нибудь скажет, что в тот момент я возбудился - я буду все отрицать.
Пока я пытался стряхнуть с себя эту сучку (в смысле, буквально самочку собаки) и совладать со своим телом, нас накрыло сетью.
- Хорошая девочка, фу! - прозвучало над головой.
Чьи-то руки стащили с меня гончую, вызволив ее из сети. Я попытался подняться на лапы, но лишь плотнее запутался и рухнул нелепым комком. Из домика выскочила моя рыженькая красотка. Я надеялся, что после всего, что между нами было, она вступится за меня. Ведь я очень старался ей угодить.
- Папочка!
Помидорный мистер Ирвинг не соизволил сойти с седла, протянул девушке руки и поднял ее к себе.
- Это животное прикасалось к тебе, дорогая?
По ее растрепанному виду и полному беспорядку в одежде можно было бы даже точно указать в каких именно местах я к ней прикасался.
- Я в порядке, папочка, но...
Во мне всколыхнулась надежда, что вот-вот сейчас все благополучно разрешится.
- Но я хочу манто из его шкуры! - закончила она и указала на меня пальчиком.
Я обомлел.
А между тем сетку (со мной внутри) приторочили к крупу робо-коня и в поместье меня доставили существенно помятым. Возвращались без фанфар и ковровой дорожки. Хотя, похоже, особняк готовился-таки к вечеринке. С кухни все так же пахло съестным. Цыпочки все так же были там, у забора. Они помахали мне, но я им не ответил. Сейчас даже наставления моей дорогой мамы не могли бы поднять мой уровень вежливости.
Когда с тебя обещают содрать шкуру на манто, вежливость вообще пропадает.
Меня запихнули в ту же клетку. Клетку запихнули в конюшню. Коней запихнули в стойла. Помидорный мистер Ирвинг кинул короткое “охраняй!” той зооморфной собачьей самочке, и нас оставили с ней наедине. Меня в клетке, ее на устланном свежим сеном (на кой оно нужно робо-коням?) полу конюшни. Она села, и мы уставились друг на друга.
Не знаю точно какого рода любопытство она ко мне испытывала, я лично испытывал любопытство к ее поджарой, спортивной фигурке. К крутому бедру ее прилипла травинка, упругая грудь вздымалась, жилка на шее подрагивала. Она облизывала черный носик.
- Эй, малышка, привет.
Я всегда был “мастером” знакомств. Она мигнула на меня своими красивыми карими глазами. Но не ответила.
- Как тебя зовут?
Пожалуй, это был предел моего мастерства. И вновь ничего в ответ, но она приподнялась и сделала несколько осторожных шажков в мою сторону. Это можно было считать победой.
- Послушай, малышка, я не совсем понимаю, что тут происходит. Но ты же не дашь этим расистам-живодерам снять с меня шкуру, да?
Она подошла к клетке и опустилась на колени. Я вовсю старался не пялиться на ее грудь. Получалось у меня неважно, но, по счастью, ее это не задевало. А может ей это даже нравилось?
Просунув лапу сквозь прутья решетки, она прикоснулась ко мне. Я немного подустал за прошедшую бурную ночь, да и обстановка не то чтобы располагала. Но это был мой шанс покинуть клетку.
- Малышка, - я ответил на ее прикосновения, чувствуя под ладонью сильно бьющееся сердечко, - давай ты выпустишь меня и мы...