– А теперь Крисэйлис, – сочувственно вздохнул я.
– Да. А еще говорят, что молния дважды не ударяет в одно и то же место!
Он, конечно, был огорчен, что племзавод потерял вторую из своих главных приманок, но не очень. Не его деньги были заплачены за лошадь, и, кроме того, он гордился оставшимися пятью производителями и образцовым ведением дела. Я спросил, бывал ли он в Калифорнии.
– Ферма переезжает туда, знаете? – сказал он.
– А вы сами поедете?
– Может, да, а может, нет. Все зависит от миссис, а она никак не может решить. – Он вздохнул и с достоинством принял купюру, которую я дал ему.
Когда я вернулся к бассейну, жена Дэйва уже надела платье, и Эва на подносе как раз уносила пустые бокалы.
– Ну, что вы думаете о ферме?
– Лошади прекрасно выглядят. Особенно жеребцы, просто великолепно.
– Вы бы тоже так выглядели, если бы от вас требовалось только... – начала она и многозначительно замолчала.
Кроме срывавшегося иногда с языка «черт возьми», это была последняя словесная петарда в тот день. Но мое равнодушие к ее выходкам не оказало такого же воздействия на число бокалов виски. Медленно и непрерывно она пила во время обеда и до самого моего отъезда. Тормоза у нее в голове, как и раньше, наполовину действовали, наполовину барахлили.
– Вы женаты? – спросила она, разрезая толстый кусок мяса.
– Нет, – покачал я головой.
– Разведены?
– Нет. Я никогда не был женат.
– Голубой? – Она произнесла это так просто, будто спрашивала: «Удобно ли вам?»
– Нет, – чуть улыбнулся я.
– Тогда почему вы не женитесь?
– Не нашел женщину, которая пожелала бы выйти за меня замуж.
– Не говорите глупостей. Женщины, должно быть, стоят в очереди к вашей постели.
– Это не одно и то же.
– Так вы живете совершенно один? – Она смотрела на меня поверх края бокала.
– Да.
– И родителей нет?
– Они оба умерли. И у меня нет ни братьев, ни сестер, ни тетей, ни дядей, ни кузенов, ни кузин. – Я улыбнулся: – Какие еще вопросы?
– Оставайтесь на ночь.
Она сказала эти слова неожиданно, словно они пришли с более глубокого уровня сознания, чем ее безвредные расспросы. И на лице у нее после этих слов мелькнули легкое удивление и тревога.
– Очень жаль, но не могу, – ответил я обычным тоном.
Она смотрела на меня секунд десять без всякого выражения. Потом заговорила:
– У меня есть мать. И сестры, и братья, и десятки родственников. И муж, и сын, и все это. – Она помахала рукой, обводя стены дома миллионеров. – У меня есть все. – Глаза ее наполнились слезами, но она продолжала, не моргая, смотреть через стол. – У меня есть... чертова уйма всего.
Глава 6
В мотеле на столе моего номера лежал конверт с запиской и листом бумаги.
"Джин!
Здесь все, что вспомнили водители. По-моему, можно держать пари, что они действительно видели эти машины. Верхние три они назвали оба. Остальные вспомнил только кто-то один. Впрочем, ни одного фургона для лошадей".
В списке числились:
«Антилопа», фиолетовая, выпущенная два года назад, с калифорнийским номером. Среди пассажиров толстый ребенок, который строил рожицы в заднее окно. Видели оба дня.
Серый фургон для перевозки мебели. Видели оба дня.
Темно-зеленый «Форд Мустанг», номер штата Невада. В машине молодая пара. Водители лошадиного фургона не могли ее описать, а запомнили потому, что спорили, хорошая машина «Форд Мустанг» или нет. Видели только во второй день.
Белая машина с открытым верхом. За рулем молодая женщина со светлыми волосами. Видели только во второй день.
Армейский зеленый пикап с белыми буквами на дверцах. Видели только во второй день. Один из водителей считает, что пикап, наверно, свернул после Занзвилла на Семидесятое федеральное шоссе, а они повернули на юг. Но точно он не помнит".
Раздеваясь, я три раза прочел список. Мебельный фургон казался самым подозрительным. Но ни одна машина не внушала вдохновения.
Уолт, приехавший утром в аэропорт, отмел и мебельный фургон.
– Это был один из грузовиков «Снэйл экспресс». «Можете тащить свой дом на собственной спине, но позвольте нам облегчить его вес», – процитировал Уолт рекламу этой транспортной компании. – Водители говорят, что лошадь в мебельном фургоне не уместилась бы, он слишком маленький.
Мебельные фургоны разных размеров сновали по всем дорогам и шоссе страны: люди пересекали порой шесть штатов, забирая вещи из старого дома в новый. Когда фургон освобождался, он ехал в местный гараж, где представитель фирмы сообщал водителю о новом клиенте в этом районе. Ярко-оранжевые грузовики фирмы «У-Хол», алюминиевые и голубые «Снэйл экспресс» были так же привычны на дорогах, как и автобусы «Грейхаунд».