– О да. – Она иронически покачала головой. – Просто спорт.
Глава 13
Спрятав в кустах на обочине дороги, ведущей к ферме Орфей, взятую напрокат машину, я закурил, что делал крайне редко. Яростное полуденное солнце прожаривало металлическую крышу, и на сухой дороге то и дело возникали миражи бегущей воды. В такой день ящерицы ищут тени. В прокатной фирме, где я брал машину, все служащие собрались возле кондиционеров. Но я взял старомодную машину, где дышишь свежим воздухом, просто открывая окно. Хотя воздух на дороге был свеж, как новости прошлой недели, и горяч, как завтрашние сообщения.
В пять минут пятого Юнис и Линни проехали мимо моего убежища, не заметив меня. Они возвращались в Санта-Барбару. Я докурил сигарету и тщательно потушил ее в плоской хромированной пепельнице сбоку от руля. Потом минут десять разглядывал свои ногти. В половине пятого я включил мотор и поехал к ферме Орфей с визитом к дяде Баку.
На этот раз я подъехал прямо к дому и позвонил в колокольчик с выбитым на металле орнаментом. Дверь открыл слуга. Дом оказался такого же класса, как и у Джеффа Рутса. Когда лакей пошел сообщить о моем приезде, я последовал за ним, чтобы у хозяина не было шанса сказать, что его нет дома. Лакей распахнул дверь в квадратный уютный кабинет, где за столом сидел Кэлхем Джеймс, прижав к уху трубку телефона.
Хозяин бросил на меня и на лакея убийственный взгляд, но быстро овладел собой и сменил его на сдержанно-любезный.
– Я позвоню позже, – сказал он в трубку. – Мистер Хоукинс как раз только что вошел... Правильно... позже. – Он положил трубку и вскинул белые брови. – Вы что-то забыли сегодня утром? – спросил он.
– Нет... Что мы могли забыть?
– Я просто спросил о цели вашего повторного визита. – Он в раздражении покачал головой.
– Мой коллега и я хотели бы получить ответы на один-два дополнительных вопроса, касающихся особых противопожарных предосторожностей, которые вы должны предусмотреть, учитывая исключительную ценность жеребцов... э-э... Мувимейкера и Сентигрейда.
Сохраняя невозмутимое выражение загорелого лица под снежными заносами бровей, Кэлхем Джеймс Оффен наслаждался великолепной шуткой, которую решил разыграть. Она выплескивалась из его глаз, как содовая вода, и булькала у него в горле. Он с трудом удержался от того, чтобы не разделить удовольствие от шутки со мной. Но поборол себя и придавил веселье, будто накрыл крышкой: холодное спокойствие с примесью высокомерия взяло верх. Мы оба серьезно разыгрывали фарс на тему особых противопожарных предосторожностей. Я, наклонившись над столом, читал вслух изобретенные Уолтом, но звучавшие вполне солидно вопросы. В основном они касались наблюдения за конюшней с жеребцами по ночам. Каким образом обеспечена противопожарная безопасность конюшни: регулярные обходы конюхов, собаки, натренированные лаять на дым, или специальные фотоэлементы, определяющие загрязненность воздуха, к примеру, продуктами горения?
Оффен откашлялся и ответил:
– У нас есть исключительно дорогая и очень надежная система оповещения и предупреждения возгорания, которую вы видели сегодня утром. – Он показал рукой в окно. – И, как я говорил вам прежде, мы регулярно, каждые три месяца, проверяем ее исправность.
– Да. Благодарю вас. Мне кажется, это все. – Я закрыл блокнот. – Вы очень помогли нам, мистер Оффен.
– Всегда рад быть полезным. – Веселье играло у него в голосе, но сейчас, несомненно, окрашенное злорадством. «Самое время уйти», – подумал я и ушел.
Когда немного спустя я поднялся на террасу «Отпускника», то нашел Юнис, Линни и Уолта, сидевших в мрачном молчании за пустыми бокалами. Я плюхнулся на стул рядом с ними и спросил:
– Почему такая коллективная депрессия?
– Вы опоздали, – ответил Уолт.
– Я же просил не ждать меня к обеду. – Я поймал проходившего мимо официанта и попросил наполнить всем бокалы.
– Мы собирались создать поисковую группу, – сообщила Юнис.
– Вы обменялись информацией, – сердито сказал я и внимательно посмотрел на них.
– По-моему, это просто возмутительно, – взорвалась Линни. – Заставить меня поехать и намеренно... да, намеренно поставить вас под удар!
– Линни, прекратите, – остановил я ее. – Никакой опасности не было... Видите, я здесь. Разве не так?
– Но Уолт сказал...
– Уолту надо привести в порядок свои мозги.
Тот сверкнул глазами и сжал губы. Помолчав, он предъявил свой счет:
– Вы не сообщили мне о своем плане – специально устроить так, чтобы Оффен узнал, кто увел Крисэйлиса. И вы не сообщили мне, что Клайвы покушались на мистера Теллера.
– И вы не сказали мне, – добавила Юнис, – что пара, изображенная на заднем плане фотографии, которую Линни показала Оффену, пыталась убить вас тоже.
– Иначе вы бы не позволили Линни показать ему снимок.
– Ни за что не позволила бы, – медленно проговорила она.
– И я бы никогда не показала, – добавила Линни.
– И вы намеренно ввели меня в заблуждение, сказав, что хотите очистить Оффена от подозрений. Это была неправда!
– Ну да, неправда. Я хотел, чтобы вы вели себя с ним естественно. Но в любом случае не понимаю, почему столько шума?
– Мы подумали, – подавленно призналась Линни, – мы почти поверили... вы так долго... потому что они... что они...
– Но они не сделали этого, – улыбнулся я. – Разве это не очевидно?
– Хорошо. Но не будете ли вы любезны объяснить, – теперь уже сердито заговорила Линни, – почему вы заставили меня предать вас?
– По ряду причин. Одна из них – сделать безопаснее положение Дэйва.
– Не вижу никакой связи, – удивилась Юнис.
– Теперь Оффен знает, а через него узнают и Клайвы, что у нас есть доказательства: во-первых, брат и сестра были в Англии, и, во-вторых, они были на берегу Темзы в день, когда с Дэйвом произошел несчастный случай. Прикрывать убийство несчастным случаем можно до тех пор, пока не установлены явные мотивы убийства и не доказана связь убийц с жертвой. Мы показали им, что знаем об их мотивах и об этой связи. И теперь они должны больше всего опасаться, что Дэйва убьют, потому что подозрение прежде всего падет на них. Это внушает надежду, что по крайней мере в ближайшее время они не повторят попытки убить Дэйва.
– Вот это да! – воскликнула Линни. – Продолжайте.
– Когда Уолт и я под предлогом осмотра противопожарных средств приехали утром на ферму Орфей, Оффена это не встревожило. Конечно, он не знал, кто я. Это было еще до того, как вы показали ему фотографии. Он вообще не проявил никакого беспокойства, когда к нему заявились два незнакомца и стали осматривать конюшни. Он даже не затруднил себя проверкой наших документов. Никакого волнения, которое естественно было бы ожидать от человека, недавно укравшего лошадь (а ее только что увели у него) и имеющего в конюшне еще двух украденных лошадей. Мне это не понравилось. В этом чувствовалось что-то неправильное.
– У него нет этих лошадей, – с облегчением вздохнула Юнис. – Уверена, что ваше предположение ошибочно. Кэлхем Джеймс Оффен не стал бы воровать лошадей. Я имею в виду, что для этого он слишком респектабельный человек.
Мы с Уолтом переглянулись, для нас такое утверждение звучало шуткой. Респектабельность – лучшее в мире прикрытие для любого мошенничества. Мошенничество вряд ли существовало бы, если бы не было респектабельности.
– Поэтому, – продолжал я, – у меня возникла мысль, что было бы полезно дать ему знать, что я особенно заинтересован в Мувимейкере и Сентигрейде и что я не представитель страховой компании, обеспокоенный противопожарными мерами, а тот человек, из-за которого он потерял Крисэйлиса. Когда я приехал после того, как вы, Юнис и Линни, уже побывали у него, он по-прежнему не тревожился. Напротив, его забавляла ситуация. Ему было очень смешно, потому что он считал, будто я думаю, что одурачил его. Я задал ему несколько вопросов, касавшихся мер охраны и защиты Мувимейкера и Сентигрейда, и его это совершенно не взволновало. Итак, – я немного помолчал, – сейчас абсолютно ясно, что две лошади, находящиеся в его конюшне и называемые Мувимейкер и Сентигрейд, действительно Мувимейкер и Сентигрейд, как он и говорит. Его не встревожили незнакомцы, которые пытались сунуть нос в чужие дела, и его не встревожил я, делающий неуклюжие приготовления, чтобы украсть их. Он уверен, что в любом суде докажет, будто эти лошади именно те, каких он когда-то купил. Если я попытаюсь украсть их, он устроит засаду и, несомненно, доставит мне большие неприятности, которые послужат ему небольшой моральной компенсацией за потерю Крисэйлиса.