Антон Петровичев, Лариса Петровичева
Охота на льва
© Антон и Лариса Петровичевы, 2014
© ООО «Издательство ACT», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Глава 1
Дирижабль
Бургомистр Заполья не успел вовремя отправить в столицу телеграмму по случаю празднования Амьенской победы и написал: «Государь, третий день пьем во славу виктории[1] нашего оружия!» Из столицы пришел ответ: «Пора бы и перестать».
Летнее утро выдалось изумительно свежим, ясным и солнечным. Умытая ночным дождем столица словно плыла в легком воздухе, пропитанном ароматом цветущих фруктовых садов, а в прозрачно-голубом небе не было ни облачка. Главный государственный инженер Владко Пышный, прищурившись, посмотрел в небо, затем прикинул направление и силу ветра и довольно улыбнулся: отличный день! Погладив тугой шершавый бок пузатого дирижабля, окрашенного в государственные цвета – белый и синий, он обернулся к пилотам и спросил:
– Готовы?
Пилоты белозубо ему улыбнулись и отдали честь.
– Готовы, господин главный инженер!
Дирижабль казался живым существом – большим, теплым, обтянутым живой горячей кожей.
Пышный чувствовал, что у него сердце замирает от гордости и тревоги. На испытательном полигоне все прошло прекрасно, но первый государственный запуск – это вам не шутки. Хотя погода ему благоволит, а пилоты знают о дирижабле не меньше него самого. От нахлынувших чувств Пышный прикрыл глаза. Разве мог подумать он, сын неграмотного крестьянина из аальхарнской глуши, что сможет создать такое. Летательный аппарат легче воздуха! Каких-то двадцать лет назад за такую ересь не обинуясь отправили бы на костер, а родной отец Пышного до сих пор считает сына колдуном и волхвователем, несмотря на государственные награды от инквизиции и фавор самого императора. Однако никакой ереси в этом нет – только знания, голова и руки и невероятное желание учиться и творить. Вот и пожалуйста: дирижабль.
Название для созданного аппарата придумал лично император, заменив им довольно неблагозвучного и, разумеется, неформального пузана. Пышный вспомнил, как спросил о том, что же означает это оригинальное слово, на что император ответил:
– Абсолютно ничего не означает. Просто красивое сочетание звуков, – и в его удивительных сиреневых глазах мелькнула добрая лукавая тень.
Инженер подошел к краю крыши нового Дворца науки и техники и осторожно посмотрел вниз. Там, возле беломраморных ступеней, уже толпились зрители – сверху они казались нарядной цветочной клумбой из-за ярких женских шляпок. Пышный прищурился: кто только не пришел на открытие! Были здесь и молодые академиты из пяти столичных академиумов, и армейцы в парадной форме, и роскошно одетые дворяне, утратившие за последние годы почти все привилегии своего сословия, однако стоявшие в первых рядах, и горожане из простых – и практически у всех на шляпках, лацканах и рукавах ярко сияли металлические брошки или значки в форме шестеренок и приводных колес: следствие повальной моды на науку. Едва ли не четверть столицы собралась на площади Наук и запрудила прилегающие к ней улочки в ожидании очередного торжества просвещенного разума во имя и славу. Пышный сверился с золотой луковкой часов – император, известный своей пунктуальностью, должен был появиться с минуты на минуту, однако, как ни всматривался главный инженер в четкие линии улиц, императорского кортежа на них не наблюдалось. Пышный выпрямился и еще раз посмотрел на дирижабль. «Круг Заступника» – отличное название! Тем более что аппарат взлетит прямо в небо, к солнцу. Инженер снова подумал, что достиг недостижимого, и услышал вопли радости и ликования с площади. Он посмотрел вниз, и его сердце встрепенулось от восторга и любви – на ступенях дворца Пышный увидел императора. Как всегда, без охраны («Кого мне бояться? – сказал он как-то в приватной беседе. – Я люблю свою страну больше жизни, а того, кого любишь, не боишься».), в привычном плаще из темной кожи, он сделал шаг навстречу своим подданным и некоторое время молча смотрел на них, а затем поднял руку в белой перчатке, призывая их к тишине. Толпа умолкла. Казалось, люди перестали дышать, боясь пропустить хоть слово.