- И, тем не менее, местные духи все это время пополняли свой боезапас. Значит, караваны идут, причем из Ирана, и проникают они, в основном, на нашем, сабзаварском, участке. Здесь и рельеф не слишком гористый, и зеленка, - есть, где прятаться днем. Идут они, в основном, ночами. Если днем - почти сто процентов - мирные. Их вы и досматривали. Нужна работа по сбору разведданных и только потом - по их реализации. И твой кандагарский опыт, товарищ капитан, - сказал он готовящемуся возразить командиру, - нам понадобится в первую очередь...
Командир промолчал, только пожал плечами - все еще скептически, но уже соглашаясь. И, когда началась работа, он вместе с Тихим и Васей принял самое азартное участие в разработке планов. Как-то раз я захотел поприсутствовать на одном из таких собраний трех командиров, посмотреть и послушать, как настоящие военные планируют боевую операцию. Когда я, постучавшись, открыл дверь и вошел в балок с шутливым "разрешите присутствовать", все трое, подняв головы от карты, над которой склонились, посмотрели на меня.
- Что-то случилось? - наконец спросил командир.
- Да нет, - сказал я, - просто хотел посмотреть, как коллективный чапай думать будет.
Моей шутке засмеялся только Вася. Командир переглянулся с Тихим, подошел ко мне, взял за локоть, ненавязчиво разворачивая меня к выходу.
- Слушай, - сказал он ласковым голосом, - а сколько у нас на борту пулеметных цинков?
- Лента в пулемете и пять цинков под скамейкой, - ответил я. - Обычный мой запас.
- Мы тут подумали, - сказал командир, - нужно больше. Встрянем в заварушку, все вылетает в секунды, сам знаешь. Вдруг еще в двери пулемет придется ставить. Так что, будь добр, и Дервишу передай, - добавьте еще столько же...
- Погоди, - сказал Тихий, - я вам сейчас помощника подгоню, моего пулеметчика. Он это дело любит - ленты набивать...
Мы вышли из кондиционерной прохлады балка в мартовский, жаркий уже полдень.
- Уржум! - крикнул Тихий в сторону капонира с палатками, и, когда из ближней палатки выскочил боец и подбежал к нам, на ходу застегиваясь, сказал: Поступаешь в распоряжение товарища лейтенанта, поможешь набить ленты для наших вертолетов. Задача ясна?
- Так точно, товарищ лейтенант! - приложил руку к панаме солдат, отошел на несколько шагов и остановился в ожидании.
- Извини, - сказал Тихий, - потом все объясню.
- Узок ваш круг, страшно далеки вы от народа, - сказал я. - Между прочим, когда декабристы оттолкнули Пушкина, он обиделся и написал "Бориса Годунова"...
- Ты так думаешь? - сказал Тихий, с интересом глядя на меня. Как-нибудь поговорим с тобой о Пушкине. Что касается декабристов, они были правы, и спасли наше все от крупных неприятностей.
Мягко хлопнув меня по плечу, он ушел обратно в балок.
- Что, и тебя послали? - услышал я знакомый насмешливый голос из курилки. Там, в оранжевой тени тента из парашютной ткани, сидел ведомый Артемьева капитан Киекбаев, он же Джама. В одной руке он держал раскрытую книгу, в другой - дымящуюся сигарету, рядом на лавке стояла ополовиненная бутылка смородиновой "Доны".
- Меня послали увеличивать боезапас на обеих машинах, - сказал я. - А ты чего прохлаждаешься, товарищ капитан?
- Да не притворяйся, - узкие глаза капитана превратились в щелочки, - как мне было объяснено, меньше знаешь - лучше спишь. Болтун, сам знаешь, находка для шпиона. Как сказал мой ведущий - даже если не сболтнешь из врожденной болтливости, выкрадут, будут пытать, все равно расколешься... - он засмеялся. - Ну а нам чего. Главное правило - работы не проси, от работы не бегай. Вот я и не бегаю, сижу, читаю. - и он снова поднял книгу.
На обложке значилось: "Марсианские хроники".
Я кивнул терпеливо ждущему солдату, и мы пошли к ангару. Там, в прохладной полутьме, пробрались к вооружейникам, взяли три цинка патронов к пулемету - простые, бронебойные и трассирующие, - поставили на подкатную тележку, выкатили на солнце, потянули к моему борту. Тянул в основном боец - круглолицый невысокий крепыш. На его лице отображалось искреннее старание, что на солдатских лицах бывает чрезвычайно редко.
- Уржум - твоя фамилия? - спросил я, чтобы установить контакт.
- Не-е, - сказал он. - Я сам из-под Кирова, Вятка по-старому. А Киров Сергей Мироныч родом из Уржума. Так меня товарищ лейтенант прозвал. Он всем в группе клички дал. Говорит, это не клички, а позывные.
По пути к стоянке моего борта оказавшийся словоохотливым Уржум немного рассказал о себе. Зовут его Юра, деревенский, но после школы поехал в город и поступил в политехнический институт, чтобы стать инженером и вырасти до министра тяжелого машиностроения. Но учеба не задалась. Там быстрее нужно быть, успевать вертеться, а он парень дотошный, как начал выяснять, какие сейчас по ГОСТу прокладки применяются, так и тормознул, - все уже сдали, понаписали по старому ГОСТу, а он так не может. Зачета не получил, к сессии не допустили, так и вылетел со второго курса, в армию загремел... Но не жалеет, много нового узнал, стал быстрее, после армии точно сможет доучиться.