- За что купил? - смеясь, спросил командир.
- К каждому духу нужен индивидуальный подход, - улыбнулся Тихий. - Этот лечиться любит, семью лечить, родственников. Я ему лекарства подкидываю. Сейчас аспирину дал, противоглистного...
Через день мы снова высадили обе группы на очередную засаду, теперь дальше на юг, где-то на траверзе Фараха. Там была зона ответственности фарахрудского спецназа, но большое начальство опять забрало отряд на помощь лашкаргахскому спецназу, на пакистанской границе опять громили перевалочную базу, куда, по сведениям из мутных хадовских источников, пришла партия "стингеров", - эти переносные зенитно-ракетные комплексы были еще в новинку, за добычу такого комплекса все еще обещали Звезду Героя, и желающих его добыть - или поруководить добычей - пока не убавлялось. По пути к месту высадки, во время одной из ложных посадок, случилась неприятность. Наверное, это слово совсем не подходит к определению случившегося, но другого я подобрать не могу.
Это была не просто ложная посадка, а та, за которой должна была последовать высадка группы. Намеченная точка высадки была совсем рядом, мы, вообще-то, шли прямо к ней и не собирались еще раз садиться, но Тихий заметил в распадке между холмами группу из трех человек и осла.
- А вот это плохо, - сказал он. - Лишние глаза нам ни к чему, придется забрать...
Мне эта затея, конечно, не понравилась. Это был второй случай в моей досмотровой практике, в прошлый раз Тихий взял на мой борт какого-то хитроглазого жидкобородого старика, и мне пришлось весь обратный путь после высадки группы лететь в грузовой кабине, сторожа старого духа, - он всю дорогу молился, и, когда омывал руками лицо, поглядывал на меня сквозь пальцы. А теперь моих будущих подконвойных было трое, мало того, к ним прилагался осел, которого - я уже знал! - невозможно было не то что затолкать в вертолет даже через открытые задние створки, его одеревенело упирающуюся всеми четырьмя копытами тушку нельзя было подтащить к ревущему вертолету. Видимо, Тихий это тоже знал, поэтому сразу заметил, что осла брать не будем. Когда сели, Тихий вышел, взяв пятерых бойцов. Они должны были доставить пленников, если те не согласятся откликнуться на приглашение. Сквозь пыльную метель, поднятую нашими винтами, я рассмотрел три замерших фигуры, которых Тихий перед выходом назвал идеальной разведгруппой. Седой старик в серой длинной рубахе и просторных серых штанах по щиколотку, стоял, опираясь на посох, к нему жался маленький мальчик в лиловой рубашке, и, чуть поодаль, удерживал за веревку рвущегося осла мальчик постарше, может быть, парень, мне показалось, что я вижу над его верхней губой усики, - все трое были в шлепанцах на босу ногу. Тихий с бойцами подошел, поздоровался со стариком, поклонившись и приложив левую руку к груди, бойцы быстро обыскали деда и парня, заглянули в навьюченные на осла тощие мешки, и Тихий начал через переводчика что-то объяснять деду, периодически показывая рукой на наш борт. Старик иногда кивал, иногда говорил что-то, показывая на осла, на мальчика. Видно было, что терпение Тихого кончилось, он повернулся к бойцам и коротким движением головы приказал - взять их. И в этот момент что-то произошло. Сначала я не понял, что именно, просто вся смешанная группа вдруг задвигалась внутри себя, люди в ней начали быстро меняться местами, от них отделилось что-то серое и полетело вбок. Я даже подумал, что ветром нашего винта сорвало и понесло какую-то тряпку, но всмотревшись, увидел, что это был осел. Он, наконец, вырвался из рук парня, и несся высокими скачками, вскидывая задние ноги, словно лягая невидимого преследователя. Слава богу, - успел подумать я, - сам убежал, мы не совсем злодеи получились, как если бы силой разлучили стар и млад с их живым транспортом. Не успела эта мысль сверкнуть в моей голове, как, сорвавшись с места, за ослом полетел не удержавший его парень. Он был босиком - скинул шлепанцы, - и в руках у него была сшитая из лоскутов сумка, только что висевшая на плече младшего. Бойцы дернулись было следом, но остановились, решив, что пацан хочет вернуть осла. Однако вскоре стало понятно, что пути двух беглецов расходятся - осел бежит по распадку, уже успокаиваясь и переходя на рысцу, тогда как парень, не сбавляя скорости, от которой его рубаха вздулась сзади пузырем, летит , почти не касаясь земли, в сторону россыпи желто-коричневых гладких, будто обкатанных морем валунов, непонятно, откуда здесь взявшихся, - если только какой-нибудь местный джинн бросил горсть кукурузных зерен, и они превратились в желтые валуны в рост человека и выше, чтобы спасти беглеца, укрыть от погони, - бывает же такое в наших сказках.