- Строганину...
- Это не то. Соль, перец, мороженое, настрогано тонко. А просто кусок сырого мяса, да еще теплое, рвать зубами и жевать, - ничего приятного. Может быть, у животных свои рецепторы, они вкусы различают, и для них мясо оленя от зайчатины какой-нибудь отличаются, как для нас шашлык от рыбной котлеты. Но у человека другие привычки.
Баранина в исполнении Тихого была чудесна. Я с детства люблю баранину, но редко когда мне доводилось есть это мясо приготовленным вкуснее. Тихий еще и подержал над жаром углей лаваш, и получился душистый теплый хлеб с горячей тонкой хрустящей корочкой. Я ел с удовольствием, запивая домашним красным сухим, которое по словам Тихого ему привозил товарищ с Кавказа, - вслух соглашаясь с правотой Тихого о том, что мясо мужчине не надоедает.
- А помнишь сухих беговых джейранов? - улыбнулся Тихий. - Я тогда придумал их жиром из свиной тушенки смягчать, выходило сносно.
- Помню, - сказал я. - Хорошее было мясо, особенно, когда запивали его спиртом, слитым из противообледенительных систем то ли ми шестых, то ли миг двадцать первых.
- А я б сейчас все это, - Тихий обвел рукой стол, - поменял бы на то пенопластовое мясо и горький, как проявитель, спирт...
Он встал, подошел к печке, закурил, присел на корточки перед открытой дверцей.
- Ближе к вечеру, - сказал он, не оборачиваясь, - съездим с тобой на вокзал, встретим гостя...
- Кого? - встрепенулся я.
- Увидишь. Вот он больше плов любит, чем просто мясо с хлебом. Вообще пожрать не дурак. Вечером вам плов сделаю, у меня и казан есть. Помнишь тот плов у Амира?
Конечно, я помнил тот плов. Кстати, тогда тоже был апрель, я даже помню число.
- Да, - сказал я. - Это было двадцать второго апреля, в день рождения Ленина.
- А разве не восемнадцатого? - прищурился Тихий.
- Нет, - сказал я. - Восемнадцатого вы без меня летали, тремя бортами. У меня тогда "аишка" сгорела, да и голова болела, температура поднялась, я весь день провалялся. Тепловой удар после семнадцатого, там я почти девять часов налетал - когда нас в Иран наводчик завел...- Да-да, тот самый район Шаршари, - сказал Тихий. - Ты тот день в своей книге хорошо описал... Ты прав, плов у Амира мы ели в день
рождения Ленина. Как раз операция в Герате закончилась...
Баба Валя и Аладдин
Тот апрель выдался жарким. И в прямом и в переносном смысле. Эскадрилья летала все больше, к тому же ее ряды постепенно редели - никто еще не был ранен, но желтуха, тиф, и другие болезни работали эффективнее духовского оружия. Количество летающих уменьшалось, значит, оставшиеся в строю летали все больше - за себя и за всех пожелтевших. "Приятного гепатита", - шутили в столовой, садясь за столик. "Гепатит приходит во время еды", - отвечали им добродушно. Ну и наступившее лето означало освободившиеся от снега перевалы, теплые пещеры, появление маскирующей листвы, - все это говорило о том,, что война выходит из зимней спячки. Мы все чаще летали в Герат, в оба мотострелковых полка, стоящих по обе стороны рассекающей город бетонки, возили туда больших чинов из штаба дивизии, а ооттуда - начальников разведок, комбатов. Что-то назревало на северном направлении от Сабзавара. И к середине апреля назрело. Началась операция по чистке Герата и его окрестностей. Половину нашей эскадрильи бросили на укрепление эскадрильи Герата, мы расположились на грунте, через взлетно-посадочную полосу напротив здания гератского аэровокзала, и работа началась. На помощь двум мотострелковым полкам из Сабзавара подтянулись два мотострелковых батальона, отдельный разведбат, самоходный артдивизион, две инженерно-саперных роты, огнеметная рота, рота связи, танковый батальон, подразделения медсанбата, военно-пожарной команды, - обычный рейдовый состав, всегда отправляемый дивизией что в сторону Кандагара, что на север, в Герат и дальше. Эта серо-зеленая колонна вытянулась по всей длине дороги от Сабзавара до Герата, и наша пара, челноком снующая туда-сюда несколько дней подряд, наблюдала, как тянется нескончаемая железная гусеница - боевые машины и танки, усыпанные солдатами, увешанные бочками, какими-то коробами, рулонами масксетей, тентованные и открытые машины с зелеными ящиками боеприпасов, штабные и связнные "кунги", походные кухни на прицепах, большие тягачи, слоны-самоходки, "слоны с яйцами" - танки с противоминными тралами, утюжащими обочины бетонки, - все это двигалось к Герату в облаках сизого и черного выхлопа, в грохоте и пыли, и пара вертолетов казалась двумя мухами, жужжащими над ползущим между горами гигантским змеем, хвост которого никак не мог покинуть долину Сабзавара, тогда как голова уже вползала в долину Герата.