- Убей его, какого хера?! - заорал командир и рванул шаг-газ.
Когда мы подпрыгнули, я увидел, как звездами-вспышками забило пламя из ствола ДШК, направленного туда, где только что был я.
- Это не связник! - крикнула тень ведущего, прыгая с крыши во двор. - Работайте!
Я опустил ствол своего пулемета - мы все еще поднимались - я опустил его прежде, чем дух поднял свой. Справа из-за обломка дувала встал боец с автоматом и его трассы полетели вместе с моими, и они скрестились там, в кузове пикапа, а может, и в груди пулеметчика, - его смяло, отбросило в угол кузова, он уселся там, держась левой рукой за борт, лицом в колени. Вертолет заскользил влево, набирая скорость, вставая в круг за ведущим, и я успел увидеть, как бойцы группы по одному втягивались в проем, из которого несколько мгновений назад выбежал пулеметчик. Командир громко материл неизвестно кого. Я вынул из-под станины пулемета ветошь, открыл раскаленную ствольную коробку, вставил новую ленту, передернул тугой затвор, подумал, что перед вылетом нужно было опустошить мешок, в который летели отстрелянные гильзы, - еще одна лента, и он переполнится, и его сорвет с пулемета, и гильзы полетят в кабину, под педали командира.
Однако больше в тот день стрелять не пришлось. Когда замыкали первый круг, спецназ уже выводил из дома людей. Их было пятеро, все простоволосые: двое седых, двое черных, один лысый, все с бородами. Заместитель командира группы, прапорщик с автоматом на плече махнул нам, чтобы мы сели. Два бойца в кузове пикапа снимали пулемет со станка, дух все так же сидел в углу кузова. Ведущий выписывал восьмерки над зеленкой, крутился, задирая хвост, будто заглядывая под кроны. Бойцы нашей группы, поставив пленников на колени у останков дувала и направив на них автоматы, висящие на плечах, курили, посматривая по сторонам. Тихого нигде не было.
Кажется, действие чудесной таблетки кончилось. Во рту пересохло, горло горело и слюна была кислой - это я наглотался пороховых газов, - трусы были мокрыми от пота, стекавшего по спине и животу, пальцы, ладони и плечи болели, будто я целый день колол дрова, голова была тяжелой. Часы показывали полвосьмого, то есть с момента нашего взлета с площадки 101-го прошло не больше пятнадцати минут. А мне казалось, что ночь, когда мы с Тихим пили коньяк и разговаривали, была несколько дней назад, а может, и месяц.
Первым забрал свою группу ведущий. Когда он поднялся и вернулся на круги свои, сели мы. Когда грузилась наша группа, один из бойцов спросил, где у меня носилки, достал их со створок и убежал в зеленку. Через несколько минут из сада вышел Тихий. За ним два бойца тащили кого-то на носилках. Тихий говорил по "ромашке", я слышал его голос в наушниках:
- "Воздух-один", "Воздух-один", я - "Камень", один бородатый ранен, наблюдаете носилки? Его бы срочно в госпиталь - гость все-таки...
- Я "Воздух - первый", - откликнулся с неба ведущий, - наблюдаю вас. Оставьте носилки и взлетайте, я заберу, тесновато там для двоих...
В кабину вошел Тихий, показал - взлетаем! У носилок остался один спецназовец с ручным пулеметом. Мы поднялись, и я разглядел лежавшего. Здоровый мужик с черной бородой и лысым глянцево-коричневым черепом, в длинной черной рубахе, в черных штанах, скрючился, подтянув колени босых ног к груди, и не шевелился. "Таблетка" села рядом - носилки подняли на борт - и взлетела.
- "Пыль", я - "Доктор", работу закончил, - доложил на точку ведущий. - На борту один "трехсотый", идем на точку, подсядем в госпитале, пусть там гостя встречают.
Когда уходили с места работы, на задний двор въехали две бээмпэшки, из десанта одной вывалилось несколько бойцов с автоматами, побежали к пикапу. Но мы уже развернулись и взяли курс на юг, через разрушенные кишлаки западной оконечности гератской долины.
- Взорвут машину? - спросил я, прижав к горлу ларинги.
- Щас! - усмехнулся Тихий. - Такая техника в нашем деле всегда нужна. Отгонят сейчас в полк, в разведке пригодится. У нас все в дело идет...
Тут он перегнулся и кинул в носовое остекление под пулемет синюю сумочку "Монтана" - небольшую, но туго набитую, - крикнул мне в ухо, не нажимая кнопку переговорного устройства: - Пускай у тебя пока полежит, потом заберу. Будут спрашивать - я ничего не давал, ты ничего не видел...
Я кивнул, уже почти наверняка зная, что в сумке. Скорее всего, там лежали деньги, принесенные связником, и, скорее всего, спецназовцы их поделят и нас не обидят.