Со мной "проводникам" было проще. Мне сказали: "философия Общего Дела Николая Фёдорова" - и дальше я всё понял сам. Но Пушкин жил на несколько десятилетий раньше Великого Библиотекаря, с ним так просто не вышло. Но - тоже ничего особо сложного, конечно. А вот тем, кто работает с уроженцами Средневековья - не позавидуешь. Сначала возрождённые радуются, что очнулись в Раю... а потом им начинает казаться, что Бог имел в виду нечто иное. Хотя многие как раз в итоге приходят к выводу, что речь шла именно об этом. Ну, признали же церковники ещё в двадцатом веке, что наука верно трактует происхождение человеческого тела...
- Ну, чего? - спросил Пушкин, откладывая книгу. Скорее - тонкую брошюру, без кожаного переплёта. На обложке значилось: "Экономические проблемы социализма в СССР", И.В. Сталин. Кажется, я не удержался от смешка.
- Ну да. Хочу побыть памятником самому себе за третью премию, - подмигнул он. - Как в том анекдоте о памятнике к столетию моей смерти в тысяча девятьсот тридцать седьмом: Пушкин читает сочинения Сталина...
Да, суть событий он схватывает быстрее, чем любой, с кем я имел дело прежде. Что и неудивительно: личность возрождаемого восстанавливается по информационному следу. После смерти родного биологического мозга твоё отражение в коллективном разуме человечества становится её единственным носителем. Вернее - носителями становятся чужие мозги в тот момент, когда заняты мыслями, связанными с тобой. У писателей-поэтов, понятно, степень посмертной популярности полностью определяет и то, в какой степени ты существуешь между смертью-растворением и возрождением-концентрацией. И с Пушкиным тут трудно тягаться.
Ну, собственно, для того мы же его и возродили первым из этой эпохи? В своё время, когда стало ясно, что в конечном счёте придётся восстанавливать практически всех когда-либо живших людей, авторы проекта "Возрождение" осознали, что технически задача эта, мягко говоря, сложна - даже по их меркам. Но каждая эпоха всегда "окрашена" своими гениями. Их восстановить проще всего. Сплошной массив восстановлений сразу производить - дело трудное. А вот сначала поднять со дна информационного моря тени истинных владык истории, а уж потом, опираясь на их восприятие и сконцентрировавшуюся память, постепенно восстанавливать их всё более далёкое окружение, оказалось куда практичнее. Так что первым делом концентрируют самых ярких деятелей прошлого. Правителей, героев, мудрецов-учёных - и писателей-поэтов, разумеется. На самом деле, в первую очередь - как раз нас, а не "героев". Всё равно представление о героях в будущем мы и формируем...
***
Ну да, вот именно это, с поправкой на уровень знаний второй четверти девятнадцатого века, Аля Александру-свет-Сергеевичу нашему тогда и изложила. С опорой на современную ему философию Фихте и Шеллинга по преимуществу. Получилось долго, но вполне внятно.
Через две минуты после окончания Алькиной речи Пушкин прищурился и озадаченно уточнил:
- То есть если в памяти потомства осталось превратное представление обо мне, то я окажусь совсем не тем человеком, которым был в прежней земной жизни?
Да, многие доходят до этой мысли только через несколько дней. Мне понадобилось двадцать минут. Я не глупее. Просто намного медленнее приходил в себя.
Я ничего не ответил. Аля тоже.
Пушкин озадаченно переводил взгляд с меня на неё, потом кивнул:
- Ну да. И потомки будут помнить явно не обо всех моментах моей жизни, а только о самых важных.
Причём - важных для них, а не для индивида по имени Александр Пушкин...
- И что же тогда я сейчас такое? Бледная тень... - он нахмурился.
- Не бледная, - улыбнулась Аленька. - Вы - "Солнце русской поэзии, "Наше всё" - и так далее. Русский поэт номер один...
Я её поддержал:
- Создатель литературного русского языка. Вы завершили его создание. Сейчас - вы действительно "тень". Как и все мы были первое время. Но через некоторый срок, всегда индивидуальный, произойдёт полная концентрация: из хаоса разрозненных эмоций и чувств информационного поля мира вы возьмёте то, что вам нужно, чтобы тень обрела плоть. Ваша личность восстановит - вспомнит или досочинит - всё недостающее...
Он опять всё понял - практически мгновенно. Сел на кровати, потянулся... И, откинув одеяло, вскочил. Взял халат, висевший на спинке кровати, без тени смущения натянул его на голое тело.
Аленька чуть иронично улыбнулась. И добавила: