– Артур Миллер, – словно читая ее мысли, представился он.
– Артур Миллер?! – она сделала большие глаза. – Вас зовут как драматурга, мужа Мэрилин Монро? – она не смогла скрыть улыбки восторга.
Иностранец рассмеялся, показав прекрасные белые зубы:
– Драматург – Артур Ашер Миллер, а я – Артур Джон Миллер. Мы однофамильцы. А вы интеллектуалка.
– Стараюсь, – кивнула девушка. – А меня зовут Юля Пчелкина. – А откуда вы так хорошо знаете русский язык?
– Мои предки эмигрировали из России во время революции, но культура русского языка всегда присутствовала у нас дома. И в девяностые годы я приезжал с отцом в Россию. Мы жили тут несколько лет, он работал инженером на одном из вольжанских заводов.
– Как интересно, – заметила Юля. – И сколько вам тогда было лет?
– Сейчас мне сорок, тогда было около двадцати.
– А что делали вы, пока ваш отец работал?
– Я учил историю, потом возвращался в Бельгию и сдавал ее в университете.
– Так вы историк?
– Я – историк, – кивнул иностранец.
Юля подняла брови:
– И здесь вы по вопросу?…
– Истории, – кивнул он.
– Ага, – кивнула в ответ и Юля.
Артур Джон Миллер улыбнулся голливудской улыбкой:
– Наши предки жили в Вольжанске еще в девятнадцатом веке. Поэтому я в архиве. Ищу своих пращуров – их пути-дорожки. А уважаемый месье Тюрин помогает мне.
Юля про себя улыбнулась: она угадала!
– Это долгая работа?
– Очень долгая! Я приехал на месяц, а то и подольше. Выстраиваю свою родословную.
– Благородное дело. У меня к вам просьба, Артур. Мне можно вас называть так?
– Конечно, – кивнул он. – Даже нужно, Юлия. В России любят отчества, за границей – нет. Там все проще.
– Отлично. Милый Артур, пропустите меня первой, а? Я так тороплюсь! Сделайте доброе дело, галантный жест, – она сделала умилительную рожицу: – Пожа-а-а-алуйста!
Кажется, он раздумывал. Облако его дорогого парфюма с горьковатым привкусом уже обволокло ее окончательно, давно проглотив облачко французских духов, подаренных любимым папочкой ко дню рождения. Иностранец поймал ее вопрошающий взгляд и сказал:
– Но только с одним условием.
Юля про себя улыбнулась: «Пригласит меня на ужин! И я соглашусь, кстати. Почему бы и нет? Он такой очаровашка!..»
– Хорошо, – кивнула она. – Я согласна.
– Расскажите, какое у вас дело к архивариусу Тюрину? Что заинтересовало московскую новостную газету в городе Вольжанске?
«Вот тебе раз! – подумала Юля. – Номер! Как-то это не романтично. С другой стороны, если у этого франта есть жена или любовница, и он приехал сюда не один…» Впрочем, ей было плевать, главное, чтобы ее пропустили вперед.
– Конечно, я расскажу, – кивнула она. – Это очень интересно, Артур! У нас за городом, в смысле, в Вольжанске, есть развалины кирпичного завода, который когда-то принадлежал промышленнику Мельникову. Знаете об этом?
– Знаю, – кивнул он. – Я был там на экскурсии еще давно, юношей.
– Ну вот! Вокруг этого завода ходит много легенд, но одна из них – особенная! Что на этих развалинах живет чудовище с рогами, представляете? И что иногда оно выходит на поверхность ночью. И недавно случилась трагедия. Двое ребят поспорили, что проведут ночь на руинах. Как раз на тех этажах, где видели чудовище. И в эту ночь оно вышло и напало на двух молодых людей, и один из них погиб, кстати.
Иностранец слушал ее недоумевая.
– И вот об этом пишет ваша газета? Ваша «АиФ»?
– Да, – кивнула Юля. – Это же новостная газета! Вот если бы двое молодых людей разбились на мотоцикле, это бы никому интересно не было, а тут – чудовище на развалинах. Это очень интересно!
Артур Миллер покачал головой:
– Сомнительная новость, на мой взгляд. Но читателям виднее. Но зачем вам архивариус Тюрин?
– Как это зачем? Я бы хотела побольше узнать о заводе, да и о самом Мельникове. Я слышала, что существует какой-то архив. Вот за этим я и пришла. Разузнать!
Кажется, иностранец серьезно задумался над ее словами.
– Ясно, – кивнул он. – Я пропущу вас вперед, как и обещал. Ваш рассказ – мой галантный жест. Кстати, вон идет месье Тюрин, – он кивнул на стеклянные двери. – Легок на помине! Так, кажется, вы говорите?
– Именно так!
Через двери как раз проходил сухарь в очках, в дохленьком костюмчике: как раз именно такой, каким его и представляла себе Юля. Бледная немощь с легким раздражением на лице и с папкой в руке. И правда, отчего ему было радоваться, работая в пыльном архиве, перекладывая с места на место папки и сажая зрение за грошовую зарплату перед стареньким монитором, которому место в музее?