Николай Атаманов ускорил шаги, растянул губы в обаятельной улыбке, направляясь к столику, за которым лениво потягивала коктейль длинноволосая брюнетка. У нее были огромные «кошачьи» глаза и очень полные губы. Франтишек Букач, по привычке, хотел поскрести пятерней пузо, да вовремя одумался.
- Здравствуйте, дорогая Памела! - Николай Атаманов склонился в галантном поклоне, «приложился» к длинным пальцам темноокой красавицы. - Никак не предполагал, что в наших услугах нуждается столь очаровательная дама! Как говорится, для такого клиента мы готовы и в огонь, и в воду.
- В огонь и в воду - не надо! - кокетливо рассмеялась Памела, приподнимая тонкие брови «домиком». - Всего лишь до Нодуса I.
У нее оказался низкий грудной голос.
- Вы позволите присесть? - с улыбкой уточнил командир «Осла». - Благодарю. Госпожа Йоханссон, разрешите представить: мой помощник… боцман нашего транспортного корабля Франтишек Букач.
- Очень приятно, - девушка поклонилась «папе».
Обоих мужчин окутало облако сладкого дурмана. Николай с трудом заставил себя думать о переговорах.
- Итак, сразу к делу? Какой груз необходимо транспортировать? Куда? Мы готовы выслушать предложение…
Капитан «Осла» и боцман уселись за столик, не подозревая, что в эту минуту они перевели стрелку на железнодорожных путях, отправив скоростной поезд - поезд собственной жизни - совсем на другую колею, где часть вагонов просто не могла не полететь под откос.
17 февраля 2107 года
Януш Боку успел разглядеть все. Если бы когда-нибудь потом, в более спокойной обстановке, кто-то задал физику вопрос: как мозг способен действовать с такой невероятной скоростью и не разлететься на куски от дикой перегрузки, Януш затруднился бы ответить.
Впрочем, у Боку не существовало этого мифического будущего, спокойного завтра, в котором некто мог задавать вопросы. Существовало только настоящее. Невероятное. Пугающее. Отрывистое. Распавшееся на сотни осколков, будто стекло, разбитое увесистым камнем.
Кольцо, все началось там. Сатер, главный инженер «Медузы», должен был подать максимальную мощность на разгонное кольцо - Айштейн только что попросил об этом по внутренней связи и даже направил Юргена проверить: все ли генераторы выведены на закритический режим?
Кольцо! В недрах разгонной установки создавалось сверхмощное вихревое поле, посредством которого Марк Айштейн намеревался открыть канал в иное измерение…
Серое безжизненное кольцо электромагнитов вдруг изменило цвет - в тот миг, когда Юрген Шлиман, направлявшийся к Сатеру, готовился «втопить» кнопку деблокировки двери. Кольцо вспыхнуло!!! Жутко, неестественно. Впрочем, о чем-то естественном речи идти не могло: металл индукционных катушек неспособен, не должен светиться ни при каких обстоятельствах.
Тревожно запели внешние счетчики «жесткого» рентгеновского излучения, показывая многократное превышение допустимых пороговых величин в рабочей зоне.
В тот же миг страшно закричала Моника, находившаяся рядом с Янушем - слева, в соседнем кресле. И мозг распался на груду маленьких сверхмощных процессоров, каждый из которых пытался анализировать свою вселенную. Мир стал не чем-то единым, целым, а набором частичек-сегментов.
Моника. Она кричала не из-за вспышки, хотя яркое иссиня-фиолетовое пламя, вставшее неровной дугой над разгонным блоком, резануло по глазам. Светофильтры не успели адаптировать экраны, подстроить их под комфортно-безопасный для человека уровень.
Нет, Моника Траутман кричала не из-за болезненной вспышки. Просто она, женщина, раньше коллег почувствовала Чужое. Нечто рвалось в мир людей из пробитого пространственно-временного континуума - входило, вливалось в человеческую реальность, наполняло «Медузу» каким-то древним, доисторическим ужасом.
Зубы. Острые, безжалостные, окровавленные. Словно у крокодила, резко выбросившегося на жертву из темной глубины реки сквозь мутные потоки ила, воды. И вот уже еда, пока еще живая еда, трепещет в огромной пасти, но все новые и новые убийцы бросаются на агонизирующую добычу. Рвут на куски, резкими поворотами туловища и головы ломают кости, превращая сопротивляющееся, пытающееся любой ценой выжить существо в кусок мяса.
Зубы, будто у волка, измотавшего жертву, долго боровшуюся за жизнь, отдавшую все силы последней схватке. Добычу, знающую, что вот сейчас - через секунду - последует роковой бросок к горлу. Хищник порвет глотку, тогда конец… Но сил, чтобы защититься, уже не осталось…
Нет сил? А если б и были?! Даже когда глубоко под водой на человека нападает акула, имеющая огромное преимущество в скорости движения, в маневренности, - даже тогда у человека есть шансы, пусть он находится в чужой стихии, а хищница - в родной.
А тут - никаких шансов, хотя вроде бы человек находится в родной среде. Но что делать, если чувствуешь себя неуклюжим и неповоротливым - так, будто оказался на глубине, где трудно делать резкие движения, где враг намного превосходит тебя в скорости?
Зубы!!! Януш не видел их, перед глазами было «раскаленное» кольцо мощнейшего электромагнитного ускорителя. Пустое кольцо, но нечто, жившее внутри, в душе физика, подсказывало: проход открыт! Через эту Дверь, созданную гениальным ученым Марком Айштейном, Ужас ворвался в мир людей. Зубастый безжалостный ужас, который невозможно увидеть глазами, только почувствовать на себе: каково это - быть безвольной жертвой…
Аллигатор? Волк? Акула? Тигр? Бойцовый пес, сорвавшийся с цепи?!
Додумать мысль до конца Януш не успел - дико закричала Моника, теперь не от ужаса, от боли. Нечто чужое, прорвавшееся на «Медузу» сквозь защитные экраны, сквозь металлические стены, атаковало людей. Первой умерла Моника - Януш даже сумел почувствовать: почему все произошло так. Будучи женщиной, она воспринимала и переживала события острее, нежели ее спутники-мужчины. Она излучала более сильный запах!!!
Запах добычи, безропотной жертвы, чья участь была предопределена еще до начала схватки.
Моника подавилась криком. Самое удивительное, Януш успел разглядеть, что именно с ней произошло. В тот момент отключились электрогенераторы: силовые установки двух основных и резервного контуров вырубились, словно по команде, хотя предусмотренной схемой питания «Медузы» такого произойти не могло.
Однако генераторы «сдохли» все разом, оставив людей наедине с багровым аварийным освещением, затопившим переходы космической станции. Вот в этой мигающей кровавой пене Януш и увидел, как нечто длинное, гибкое - на три четверти прозрачное, почти бестелесное - атаковало Монику Траутман. Кровь хлестанула во все стороны, пугающе-черная в аварийном свете.
Больше всего чужое Нечто походило на хищную тварь, поднявшуюся из глубин океана: оно скользило в воздухе так же легко, как рыба в воде. Это противоречило всем законам физики, но Зубастый Ужас двигался в воздухе, словно хищная акула или мурена в родной стихии. А может, как пиявка, жаждущая крови?!
Монику уже не удалось бы спасти. Несмотря на то что аварийные лампы мигали, станция то и дело погружалась во мрак, Януш отчетливо разглядел: первая из прозрачных гадин вырвала огромный кусок из тела несчастной девушки. Кажется, Траутман громко кричала, звала на помощь, но тревожные сирены заполнили космобазу таким жутким воем, что на фоне их утробного рева вопли первой жертвы не смог бы услышать никто.
Впрочем, Моника мучилась совсем недолго. Второе Нечто докончило «работу», голова несчастной девушки вдруг исчезла, просто исчезла. На этот раз Януш даже не успел заметить момента атаки, только почувствовал, что надо удирать: безжалостные хищники явно не собирались останавливаться.
Марк Айштейн уже колотил ладонью по деблокиратору переходной створки: в кровавой пене аварийного света было видно, что директор лаборатории разевает в крике рот - то ли молит бога о помощи, то ли костерит непослушную электронную систему. Януш не расслышал, что именно кричал Айштейн, сирены по-прежнему выли, заглушая все, лишая рассудка. В голове отпечаталась картина: мятый белый халат Айштейна, домашние тапочки на ногах, окровавленная рука, разбитая о бездушный металл, ставший преградой на пути к спасению…