В класс до звонка вошел учитель английского языка Аркадий Маркович, чтобы развесить по стенам свои любимые наглядные пособия.
— Прекратите сейчас же это безобразие! — закричал он. — Вызываю милицию!
Слово «милиция» вызвало у Арсена и Никиты мгновенную идиосинкразию, и они отошли от Шпанова. У всех троих алел под левым глазом, каждый был правша, огромный фингал, синяк, обещавший на следующий же день расцвести всеми красками.
Аркадий Маркович теперь уже сразу заметил распятого Илюшу и, похватав беззвучно губами воздух, только и смог вымолвить:
— Кто это сделал?
Арсен молча отвязал руки Ильи от бельевой веревки, а Никита, жалко улыбаясь, пролепетал:
— Шутка это, Аркадий Маркович! Детская шутка! Пасха недавно прошла, вот мы и разыграли интермедию религиозного жанра. Вернее, антирелигиозного.
Тихий и кроткий Аркадий Маркович рассвирепел.
— Убирайтесь из класса оба и без родителей не являться! — заорал он, совершенно позабыв, что Никита этого не сможет сделать даже при всем его желании.
Спорить с учителем в таком состоянии никто не стал, оба послушно схватили свои сумки и быстренько покинули класс.
— Аркадий Маркович, — привычно стала ябедничать Шахла, — его распинали еще Мешади, Костя и Игорь.
— А ты плевалась на него, связанного! — не остался в долгу Мешади.
— Сумасшедший мир! — взмолился Аркадий Маркович, возводя глаза к небесам. — Вновь распинают еврея, хотя по закону иудаизма его и нельзя отнести к ним.
Игорь очнулся, пришел в себя и, шатаясь, поднялся с пола. Мутными глазами уставился на одноклассников, затем на Аркадия Марковича.
— Дети дьявола! — ясно и четко проговорил он. — Все вы — дети дьявола. Дымом костра развеять по ветру…
— Сейчас по второму уху получишь! — мрачно пообещал Сергей, и Игорь молча и покорно сел на свою парту.
Илюша продолжал стоять у доски. Онемевшие, потерявшие чувственность руки он опустил, но ему никто не догадался пока развязать ноги, а сам он этого сделать не мог никак, не ощущал их, руки висели плетьми, и боль постепенно, сотнями тонких игл, овладевала руками, все сильнее и сильнее покалывая, начиная с кончиков пальцев.
Сергей первым заметил, что ноги Ильи связаны, бросился к нему и, опустившись на колени стал развязывать тугие узлы веревки, помогая себе при этом и зубами. Но со стороны это можно было принять и за целование ног у распятого.
— Целуй, целуй ноги у пархатого! — съязвил Игорь. — Скоро мы вас всех под корень.
— Убирайся из класса! — заорал на него Аркадий Маркович. — И передай отцу, что я его лично вызываю. Не как комиссара, а как отца.
Игорь схватил сумку и направился к двери. Однако, взявшись за ручку двери, он замер и, повернувшись к учителю, злобно пригрозил:
— Смотри, как бы он тебя не вызвал!
И ушел, а Аркадий Маркович, ощутив внезапную слабость в ногах, бессильно спустился на стул.
В класс вошел директор школы, Тенгиз Абрахманович.
— Что у вас в классе опять стряслось, Аркадий Маркович? — спросил он с улыбкой.
— Соученика распяли, мерзавцы! — с трудом выговорил Аркадий Маркович.
— Насмерть? — директор школы побледнел, почувствовав, как опять под ним зашаталось директорское кресло.
— Живой сидит! — и Аркадий Маркович обессиленно показал рукой на бледного, бледнее мелованной стены, Илюшу, которого Сергей уже успел усадить за парту.
— Мы разберемся, разберемся! — привычно забубнил сразу успокоившийся Тенгиз Абрахманович. — Бледный какой! Иди домой, я тебя отпускаю. Готовься к экзаменам, ты свободен от уроков. Кто-нибудь пусть проводит его домой.
— Я провожу! — вызвался охотно Сергей Шпанов…
Они шли вдвоем по улице и молчали. У Илюши все еще болели руки, плохо они ему повиновались, будто чужие были. А Сергей не решался спросить, решив дождаться, пока Илья придет немного в себя.
А Илюша пришел к самому правильному решению: плюнуть и растереть. И не тратить много энергии на всяких подонков, которых все равно выручат высокопоставленные родители. И он был очень рад неожиданному приобретению новою друга, кто раньше, как казалось Илюше, относился к нему отрицательно.
— Давай, пройдемся по бульвару? — предложил Илья Сергею.
— Пошли! — охотно согласился Сергей. — А за что они тебя так? — не удержался все же он от вопроса.
— Рассказал в милиции, что видел Арсена с Игорем в окне класса, — пояснил Илья.
— Это когда они пытались девочку изнасиловать? — понял Сергей.
— Вывернулись! — с сожалением произнес Илья. — На нее же все и свалили.
— В чем смысл распятия? — спросил неожиданно Сергей.
— Христианское решение: смерть Иисуса искупает грехи верующих в него, — пояснил Илья, с любопытством взглянув на Шпанова.
— А эти мерзавцы разве христиане? — удивился Сергей.
— А что с того, что Мешади ревностный мусульманин? — не стал вдаваться в подробности Илья. — Мне дядя читал декрет Трентского Совета средних веков. Где-то середина шестнадцатого века. Я записал. Хочешь, почитаю?
— Хочу! — сразу согласился Сергей, чем опять удивил Илюшу.
Они присели на скамейку приморского бульвара, где в это время года было настолько хорошо, что не хотелось никуда уходить, так и жил бы здесь. Илюша с трудом достал из сумки толстую тетрадь.
— Вот! — нашел он нужный отрывок. — «Поскольку грехопадение вызвало потерю праведности, впадение в рабство к дьяволу и гнев Божий, и поскольку грех первородный передается по рождению, а не подражанием, поэтому все, что имеет греховную природу и всяк виновный в грехе первородном может быть искуплен крещением».
— Но человек рождается невинным! — возмутился Сергей. — Он сам делает свой моральный выбор: грешить или не грешить.
— Ты изучаешь иудаизм? — удивился Илья, по-другому вглядываясь в Сергея.
Сергей смутился и промолчал. А Илья не стал настаивать на ответе и продолжил:
— Апостол Павел писал в послании «К римлянам»: «Грех пришел в мир через одного человека…» А поскольку прегрешение одного повело к наказанию всех людей, то правый поступок одного ведет к оправданию и жизни всех людей. И как непослушание одного сделало грешниками многих, так и покорностью одного многие сделаются праведными! Вот такой неожиданный вывод! — заключил Илья.
— Этих мерзавцев никакими праведными поступками не приобщишь к праведности! — не верил святому Павлу Серега Шпанов.
— Безнаказанность развращает! — печально сказал Илья.
— Больно было? — с сочувствием спросил Серега.
— Здесь больно! — Илюша показал на грудь. — Все так радовались неожиданной потехе. Это было почти для всех развлечением. Физическая боль, кровь, крики многих бы отпугнули. А боль души не видна. Издевательства без боли и без крови, оказывается, только развлекают толпу.
— Ты считаешь, это была действительно шутка? — спросил Сергей.
— Нет, конечно! — убежденно ответил Илья. — Это была месть, заранее задуманное издевательство.
— Вот увидишь, все сочтут ее за «шутку»! — уверил Сергей. — Хорошо еще, что тебе не надо будет ходить до экзаменов в школу. Ежедневно видеть этих негодяев, дышать с ними одним воздухом…
— За шутку принять удобнее! — грустно сказал Илья. — А не освободил бы директор, продолжал бы ходить в школу, как миленький. Не бросать же перед самыми выпускными экзаменами.
— И большинство из тех, кто равнодушно смотрел на твои нравственные мучения, или принимал сторону мучителей, завтра, как ни в чем не бывало, будут разговаривать с тобой. Ничего себе — «шутка»! Во что люди превратили человека!
— Надо жить и надеяться на лучшее! — ответил Илья. — Колесо истории повернется, его не удержать никаким монстрам!
А море смеялось, выплескивая волны на берег, сверкая бриллиантами солнечных брызг…
