— Нет. Осталось ровно две минуты. Подойди сюда. Я могу сделать так, что ты останешься жива. Я знаю, что ты очень упрямая женщина и никого не видишь и не слышишь, кроме себя, но сейчас ты должна послушать меня. Хотя бы раз в жизни ты мажешь подчиниться мужчине?!
— Да что ты вообще обо мне можешь знать?! Придурок! Ты что там напился, что ли, уже ноги не держат, валяешься под кустом, как последний алкаш?!
— Анна, осталось чуть больше минуты… Я слишком хорошо тебя знаю. Я знаю тебя даже лучше, чем ты сама…
— Надо же, а ты ясновидящий…
— Может быть. Запомни, что никогда не стоит пренебрегать теми людьми, которые хотят спасти тебе жизнь.
— Если ты хорошо меня знаешь, тогда выйди из кустов и покажись мне. Ну-ка, Гюльчатай, открой личико!
— Не могу. Иди ты сюда. Пойди ко мне, Анна!!!
— Бог мой, ну почему в наших психушках нет свободных мест, ведь столько сумасшедших гуляет на воле?! Почему?!
Театрально разведя руками, я кинула пустой бокал в кусты и пошла по террасе к дому.
— Маньяки, альфонсы, преступники и буйные, социально опасные психи — вот мой контингент, который жаждет со мной познакомиться… Хоть бы один мало-мальски приличный бизнесмен посмотрел в мою сторону, заинтересовался и предложил бы мне руку и сердце… Хоть бы один… Так нет… Только всякий сброд по мне и тянется. Наверное, в этом виновата я сама. Возможно, во мне что-то не так… Возможно… Когда-нибудь я обязательно пойму, почему я притягиваю маньяков всех мастей. Когда-нибудь…
— Анна! Анна! — все еще доносилось из-за кустов, и этот крик не вызывал у меня ничего, кроме раздражения.
Видимо, я успела вовремя, когда, войдя в дом, я увидела на столе огромный белоснежный торт, украшенный нежными лепестками роз. Высокий повар-мулат торжественно разрезал торт на ровные кусочки и раскладывал их на многочисленные тарелки, которые протягивали веселые, чуть подвыпившие люди. Громкий, восторженный смех свидетельствовал о том, что веселье было в самом разгаре и ничто не могло его омрачить. Я никогда не была любительницей сладкого, но все же решила попробовать кусочек торта, уж слишком он был аппетитный. Пусть только гости насытятся и хоть немного разбегутся. С некоторых пор мое звездное положение обязывает меня к тому, чтобы никогда не толпиться, а всегда, при любых обстоятельствах, сохранять свою индивидуальность. Это мое золотое правило, а я не привыкла изменять своим правилам.
Остановившись неподалеку от скопления громко смеющихся, возбужденных людей, я улыбнулась и на несколько секунд закрыла глаза… Из глубины огромного торта раздался страшный, оглушающий взрыв, который потряс своей чудовищной силой и откинул меня обратно к террасе. Когда стало тихо, я по-прежнему лежала на траве лицом вниз, но все же ощущала, что мой мозг работает только вполсилы. Черный туман заполнил все видимое пространство. Здесь больше не пахло широким беззаботным торжеством… Здесь пахло гарью, а проще говоря, тут пахло смертью… Это был тошнотворный запах, от которого слезились глаза и чудовищно кружилась голова.
Застонав, я с трудом подняла голову и с ужасом посмотрела на страшную картину, которая предстала моему взору. Слезы покатились из глаз, а сердце защемило с такой силой, что мне даже показалось, что я не смогу справиться с этой болью. Я вновь положила голову на траву и опять закрыла глаза. Я больше не хотела их открывать, потому что я не хотела увидеть еще раз то, что увидела совеем недавно. Я боялась, я очень боялась…
Если я осталась жива. Значит, я родилась во второй раз. Готова ли я морально к тому, чтобы родиться во второй раз? Мне показалось, что нет. Слишком много испытаний для такой женщины, как я. Слишком много. Говорят, что нам дано ровно столько испытаний, сколько мы можем вынести. А еще я слышала, что Господь Бог испытывает тех, кого любит. Значит, Бог меня любит. Любит… Только любовь у него какая-то странная. Ой, странная…
И все же я родилась во второй раз. Только вот для чего я родилась вновь? Для счастья или для горя? Если в первый раз я родилась для счастья, то, значит, во второй раз я вое кресла для горя… Я должна вновь открыть глаза и посмотреть на то, что произошло, еще раз. Я должна это сделать, как бы плохо мне от этого ни было. А еще я должна жить дальше… Если Бог второй раз подарил мне жизнь, значит, я должна принять этот дар и продолжать жить… Собрав свою силу воли, я встала и кинулась к кустам роз. Наверное, я просто обезумела, но я ползала по кустам, раздирая в кровь лицо, руки и ноги, и пыталась найти того, кто предупреждал меня о взрыве.