– Кто?! – Я понимала, что задаю не самый умный вопрос, но не могла спросить в этой ситуации что-то другое.
– Виталика грохнули, а ведь целились в меня…
– Почему в тебя???
– Потому, что смерть Виталика никому не нужна.
– А твоя нужна, что ли?
– Получается, что кому-то нужна… Стреляли из соседнего дома, там коммуналок полно. Видимо, в одной из этих коммуналок снайпер и укрылся.
– Какой снайпер???
– Тот, который стрелял.
Денис устало отвел глаза и вновь посмотрел на мертвого охранника.
– А ведь я чудом остался жив… Если бы я с тобой не познакомился, то уже бы покоился на дне этой ванны…
– А я здесь при чем? – И только теперь, спустя несколько долгих минут, я испытала настоящий страх, страх, который приходит к нам сразу, как только мы чувствуем запах смерти. Правда, ко мне он пришел с небольшим опозданием, от которого мое тело забилось в нервных конвульсиях, а на лбу выступил холодный пот.
– Если бы я не нырнул для того, чтобы схватить тебя за ногу, меня бы убили… Бог мой, но ведь ничего не предвещало беды…
– Мне страшно, – жалобно застонала я и, перевалившись через бортик ванны, вылезла на кафельный пол.
А дальше последовала жуткая, прямо-таки чудовищная паника. Люди кинулись к своим лежакам, похватали полотенца и, издавая громкие вопли, наперегонки побежали в сторону раздевалок, распихивая друг друга локтями. В бассейне и баре стало пусто буквально за считанные секунды. И только ничего не знающая публика, выходившая из парной, недоуменно пожимала плечами и не могла понять, что случилось. Денис вытащил из ванны своего охранника и, подхватив его на руки, пошел в сторону офиса администрации клуба.
Глава 6
Когда мы седели в офисе и давали показания понаехавшей милиции, я чувствовала себя ужасно разбитой и неимоверно подавленной. В тот момент, когда Денис потянулся за трубкой, я всмотрелась в его лицо и подумала о том, что оно постарело на несколько лет буквально за одно мгновение. Оно словно окаменело, вздрогнуло, напряглось, и на нем появились довольно глубокие морщины, на которые я не обращала внимание раньше. Я смотрела то на следователя, то на Дениса, который и в самом деле остался жив только по счастливой случайности, которую он так упорно связывал со мной.
Они были такие разные… Следователь, разминавший дешевую сигарету, и Денис, нервно куривший безумно дорогую трубку. В глазах следователя читалось чисто профессиональное любопытство, лишенное всякого сострадания и сочувствия. Когда следователь взял чистый бланк протокола и переключился на мою персону, я глубоко вдохнула и нервно застучала пальцами по столу.
– Ваше имя, фамилия… Место работы… – словно в тумане доносилось до моих ушей.
Место работы… Мне бы совсем не хотелось, чтобы Денис знал о моем месте работы. Это никак не входило в мои планы. Никаким боком. Можно, конечно, соврать, но следователю не составит никакого труда проверить мои слова.
– Место работы… Вы что, не работаете? – никак не сдавался настырный следователь.
– Работаю.
– Где?
– Я занимаюсь бикини-дизайном.
– Говорите конкретно. Место работы и должность.
Что я, по-вашему, должен в протокол записывать?! Какой еще бикини-дизайн?!
– Я работаю в салоне интимных причесок, – немного вызывающе сказала я.
– Где?!
– В салоне интимных причесок.
– Так и писать?
– Так и писать.
– Он, что, прямо так и называется?!
– Так и называется. – Я чуть было не взорвалась, но все же собрала остатки самообладания.
– Кем?
– Модельером.
Денис моментально затушил трубку и бросил в мою сторону подозрительный взгляд. Я сделала вид, что ничего не заметила, и закинула ногу на ногу.
– Платят хорошо, наверно, в этом салоне, если вы такой дорогой клуб посещаете? – с особой издевкой спросил уже порядком поднадоевший следователь.
– Сколько платят – все мое. Я сама никогда чужие деньги не считаю и вам не советую.
– Это я так, из любопытства спросил…
– Вы бы свое любопытство утолили в другом месте, когда находитесь не при исполнении. А тут задавайте вопросы по существу, – резко перебила я следователя и подумала о том, что Светка сделала бы на моем месте то же самое.
– Вопрос по существу. Вы член клуба?
– Нет. Я пришла по гостевой. Чтобы стать членом клуба, нужно сначала с ним ознакомиться.
Следователь слегка поправил очки и пристально посмотрел мне в глаза. Видимо, правду говорят, что любое общение с ментами вызывает довольно странный и крайне неприятный осадок. Светка всегда говорила мне о том, что от них желательно держаться подальше, потому что, что бы ты ни делала, что бы ни говорила, что бы ни доказывала, это никогда не пойдет тебе на пользу и всегда обернется против тебя.
– Боже мой, и чего только сейчас в Москве не развелось, – кряхтел следователь, заполняя протокол. – Это же уму непостижимо. Даже салон интимных стрижек открылся. Дурят нашего брата как хотят. Ладно на голове, ну а там-то что можно делать?!
– Прическу, – как можно более хладнокровно ответила я.
– А что там чесать-то?! Мудя, что ли?! – противно заржал следователь.
– И мудя тоже…
– Ну дожили! Уже там наводить марафет начали…
Ни стыда ни совести.
– У любого цивилизованного человека там всегда должен быть марафет.
– Да я до седых волос дожил и никогда свое хозяйство напоказ не выставлял! Мы без этого обходились и ничего, нормально.
– Очень жаль, – не переставала ехидничать я, – За своим хозяйством нужно следить в первую очередь. – Но не стоит делать из него культ.
– Ну это зависит от того, насколько трепетно вы к нему относитесь.
– Что, и мужики приходят тоже?!
– Приходят, и очень много.
– Педики, что ли?!
– Не интересовалась. Наш салон посещают люди самых различных ориентации.
– Что, и я могу прийти? И ты меня там причешешь?
Глаза следователя сузились донельзя и наполнились такой похотью, что мне захотелось встать и отвесить ему капитальную пощечину.
– Во-первых, я с вами на ты не переходила. Во-вторых, посещение такого салона довольно дорогое удовольствие. Боюсь, что у вас просто не хватит денег. Если у вас не ухожена голова, то вы вряд ли будете ухаживать за тем, что пониже. В третьих, моя работа ничем не отличается от вашей. Каждый из нас делает свое дело. И в четвертых, я уже предупреждала, чтобы вы задавали вопросы только по существу. Я пришла сюда не за жизнь с вами толковать, а для того, чтобы дать определенные показания. И поскорее – у меня нет времени.
– Тем не менее до убийства у вас оно было…
– До убийства я заплатила за это свободное время ровно пятьдесят долларов, – резко ответила я и всем своим вызывающим видом дала понять следователю, что разговор окончен.
Затем я вкратце рассказала о том, что видела в джакузи, и отвечала на малоприятные вопросы следователя. Я старалась быть невообразимо спокойной и не показывать свою жуткую ненависть к совершенно незнакомому, но такому гадкому человеку. Наверно, такая нелюбовь к милицейской братии возникла у меня с тех самых пор как, однажды какой-то подонок напал на меня в собственном лифте, жестоко избил и отобрал драгоценности. Именно тогда я в первый раз столкнулась со своим районным отделением милиции. Я всегда вспоминаю те страшные дни, когда я зализывала свои окровавленные раны и давала показания, смешивая стоны с громкими рыданиями. Как и полагается в таких случаях, завели уголовное дело, которое не принесло должного результата. А затем меня вызвали в отделение и оказали самое настоящие давление, заставив переписать заявление по своему более выгодному сценарию. Мол, никто меня не избивал и ничего не забирал, я просто поссорилась со своим парнем и никаких претензий ни к кому не имею. Мол, у них и так висяков хватает. Внешне все выглядело вполне благопристойно, только на душе было как-то гадко и муторно.
В то время я чувствовала себя не самым лучшим образом и не стала испытывать свою психику на прочность, сдалась без боя. Написала под диктовку следователя новое заявление и тем самым поставила жирную точку на своем деле. Так сказать, позаботилась о чести и достоинстве районного отделения, которое в свою очередь плевало на честь тех несчастных людей, которые злой волею судьбы попали в лапы преступников. После того, что случилось, ко мне в дом на чашечку кофе повадился молодой хамовитый оперативник со своими недвусмысленными предложениями. В один из таких визитов он предложил мне массаж и повалил прямо на пол, осыпая мое лицо поцелуями. Я едва выперла его из квартиры и в очередной раз подумала о том, что в нашу милицию идут те, кто жаждет испытать хоть какую-то власть над человеком, потому что, как правило, в жизни они испытывают самый что ни на есть настоящий комплекс неполноценности. Этот оперативник до сих пор стоит у меня перед глазами. Наглый, самоуверенный, упивающийся своей небольшой, но все же властью…