— Чисто, я проверялся. Кроме моей персональной наружки из внутренней безопасности никого. А их эта сторона моей деятельности не интересует. Впрочем, меня могут обвинить в нарушении амбулаторного режима и симуляции — я же нахожусь на больничном.
— И чем это грозит?
— Меня лишат заслуженной медали, которую я и без этого вряд ли получу. У меня архиважное сообщение. Вернее у Мерфи.
— А поесть сначала не хотите? — спросила Ирина.
— Я буду есть, Мерфи будет говорить, а вы будете слушать. Погнали.
Рудаков покашлял в кулак:
— Полагаю, что речь пойдет о меморандуме Ван Дер Декена? О том что он хотел сообщить премьер-министру?
— Да. Все очень серьезно, — подтвердил Мерфи. — Вагнер собирается в новогоднюю ночь устроить финансовый Армагеддон, спекулируя на проблеме двухтысячного года. Для этого он и проталкивает Юнител в вашу страну.
Во всем остальном мире он уже построил развитую сеть.
— А причем здесь Юнител? Объясни подробнее, — попросила Ирина.
— У Юнитела необычная структура, — начал Мерфи. — Она представляет собой песочные часы или две пирамиды, большую и малую, соединенные остриями. Малая пирамида является уменьшенной копией большой, ее подобием. При этом она обладает функцией "юзерс френдли" и дублирующим управлением.
— Слушай, ты вроде по-русски начал рассказывать, — прервал его Крюков. — А теперь я ни хрена не понимаю. Ты не владеешь русским?
— Ты не владеешь компьютером? — Мерфи посмотрел на Крюкова с неподдельным ужасом.
— Нет, — скромно потупился тот. — В смысле да. Не владею. Как-то раз присел на пять минут покидать дурацкие кубики в этот… тетрис что ли? К тому времени, когда я оторвался от игры, прошло четыре часа.
Ощущения при этом были — врагу не пожелаю. Как с похмелья. Башка болит, во рту пересохло, будто в одиночку мешок семечек сгрыз. С шелухой.
Мерфи покачал головой:
— Да, у вас очень трудно жить. В моей стране семечки продают очищенными.
Крюков посмотрел на него с недоверием. Шутит? Вроде нет. Откуда у представителя бездуховной нации может быть чувство юмора?
— Насколько я понял, вся сеть Юнитела структурирована в большую пирамиду, — вступил в разговор Рудаков. — А малая пирамида — своего рода пульт управления этой сетью. В первую очередь банками и финансовыми потоками. Причем управления без ведома их хозяев. Правильно?
— Да, — кивнул Мерфи. — Сейчас банки, входящие в его империю, активно привлекают вкладчиков сверхвысокими процентами и льготными условиями. В ночь на первое января двухтысячного года он имитирует паралич сети. За секунды до наступления Нового 2000-го года колоссальные суммы исчезнут со счетов банков, оснащенных Юнителом, и перекочуют на анонимные счета Вагнера, после чего вся память будет уничтожена. На Юнител, конечно, обрушится лавина судебных исков, но виной всему будет проблема двухтысячного года. Поэтому в накладе останутся страховые компании, а Вагнер положит в карман все деньги мира. К тому же ему не придется отвечать за растрату денег жены.
— Послушай, но ведь информационной сетью Юнител оснащены теперь не только банки. А как же транспорт, энергия? Могут погибнуть люди! — возмутилась Ирина.
— Если катастрофа произойдет только в банковской сфере, Вагнера притянут к суду за мошенничество. Для убедительности ему нужны будут несколько серьезных аварий самолетов, поездов или атомных электростанций. Все должно выглядеть очень убедительно, — ответил Мерфи. — А на людей ему наплевать.
— Может быть это и есть "Фейерверк"? — спросил Крюков.
Ему никто не ответил.
11
УБ-ВА И ОБРАБ. ДЕБАТЧИКОВ Постоянные зрители теледебатов по "Проблеме 2000-го года" или "Y-2-К", как ее называли за бугром, были поражены. Маргинал Виктор Правдин, отсвечивая лысиной и потрясая одиноким вихром, теперь также убежденно отстаивал необходимость тотального внедрения Юнитела в быт российских граждан, как раньше оплевывал.
Его вечный оппонент молодой профессор Данилевский, который предупреждал сограждан об опасности компьютерного феномена, заявлял, что для этого вовсе не обязательно присягать на верность новой монополии.
Сектант отец Аполлоний снова запугивал всех скорым концом света и призывал не нести деньги в банки под невероятно соблазнительные проценты, а отринуть с презрением и с его, отца Аполлония помощью.
Владельцы и распорядители телеканалов стали получать от своих высоких и островерхих "крыш" недвусмысленные наказы: