— Твоя красотка выставила тебя погулять? — поинтересовался Крюков. — Неужели ты не сумел ее удовлетворить как подобает истинному джентльмену? Или она узнала твою фамилию и решилась лучше умереть, чем стать госпожой Папасраки?
— Папастраки! — невозмутимо поправил начальника Грека. — Но дело не в этом. Моей замечательной фамилии она так и не узнала и удовлетворил я ее как подобает истинному джентльмену — по самые гланды. А сейчас она просто ушла на работу.
— И выставила тебя за порог как паршивую собаку? — усмехнулся Крюков. — О женщины, вам имя — вероломство!
— Это точно, — сокрушенно вздохнул Грека. — Все бабы стервы, потому у них и сиськи растут! А вы как? Обошлись теплой мужской компанией?
Сочувствую и почти завидую.
— Ты за телефоном следил, извращенец? — строго спросил его Птенчик.
— Глаз не спускал! — заверил его Грека с такой искренностью, что даже старый хитрый Крюков ему поверил. И напрасно.
— Ты, гвоздика, не п…зди-ка! — процедил Птенчик сквозь зубы.
Он проверил память определителя и выдал на-гора свежий результат:
— Ночью был звонок. Командир, запиши номер. Надо его проколоть.
— Бу-сделано, господин хороший! — отрапортовал Крюков. — Ты пока узнай по номеру адрес, позвони в местную контору, участковому, поспрошай его. А я потом сгоняю и прокручу оперативную установочку по месту жительства. А сейчас крепко всех целую! Гр-р-руппа! Слушай приказ: по табуреткам сидеть! Так держать, с якоря не сниматься! Ждите изо всех сил. Может сегодня кто-нибудь вылупится?
— А ты куда?
— На кудыкину гору воровать помидору. У меня плановая встреча с агентом. Всем привет! — он посмотрел на часы. — У-ю-юй! Опаздываю!
И исчез. Птенчик с Грекой понимающе переглянулись.
— П…здит? — задал риторический вопрос Птенчик.
— Как Троцкий, — кивнул Грека. — Он при мне вчера в "Иллюзион" звонил. Спрашивал сеансы на сегодня.
— Опять, что ли, "Гений дзю-до" смотреть помчался? В который раз?
— Наверно сотый, юбилейный. Старческие причуды, — пожал плечами Бугаев. — Налицо ураганно прогрессирующий маразм и необратимое впадение в детство.
Оба покивали головами с сочувствием к преклонному возрасту начальника. Крюков был лет на пять старше Птенчика и на все десять сопляка Греки. Обоим он казался ветхозаветным старцем.
— Назовись! — голосом российского артиста Балашова потребовал японский артист Тосиро Мифуне, прихватив своего противника Момму на болевой прием.
— Убей! Убей меня! — в бессильной ярости хрипел подлый Момма, наставник школы джиу-джитсу "Разящие наповал".
Крюков и Сугата Сансиро затаили дыхание. Сансиро возле моста, на экране. Крюков — в зрительном зале кинотеатра "Иллюзион".
— Не убью и руку не сломаю! — обнадежил Момму Тосиро Мифуне, он же наставник школы дзю-до Яно Сигоро. И вновь потребовал:
— Назовись!
Крюков непроизвольно вжался в спинку кресла. Он смотрел "Гения дзю-до" в пятьдесят четвертый раз. Дома у него имелись три видеокассеты с этим фильмом: одна дублированная, одна с переводчиком и одна вообще без перевода на русский (текст он и без того знал, практически наизусть). Но полное впечатление он мог получить только здесь — в почти пустом, пропахшем пылью зале кинотеатра "Иллюзион".
Крюков хорошо помнил, что творилось здесь во время показа "Гения"
в семьдесят девятом году, в пору буйного расцвета каратэ. К кассам невозможно было подойти, очередь занимала все пространство перед кинотеатром, а дальние подходы были буквально забиты отчаявшимися соискателями лишних билетов. Подобный ажиотаж ему приходилось видеть разве что у гостиницы "Россия" перед концертом группы "Бони-М".
С тех пор Крюков пересмотрел несчетное множество "колотушечных"
фильмов, но среди них не было ни одного, который мог бы сравниться с этим антикварным шедевром. А посещения "Иллюзиона" остались для него священным ритуалом. И все, о чем он мечтал в жизни — это посмотреть когда-нибудь ранние варианты "Гения" — "Сугату Сансиро" и, если очень повезет, сам первоисточник — "Легенду о дзю-до" самого Куросавы, которую тот снял сразу после войны. А там и помирать можно. Но до этого ни-ни!
Тем временем события в фильме приближались к концу.
— Ты сейчас почувствуешь, что такое каратэ! — многозначительно пообещал Сугате Сансиро один из братьев-физкультурников Хигаки под аккомпанемент дебильных выкриков другого.
Но на этот раз Крюкову не было суждено насладиться тонкостями настоящего японского каратэ. К леденящим кровь завываниям Хигаки Гинзабуро присоединился зуммер мобильника в кармане Крюкова. Как всегда не вовремя. Крюкову скрежеща зубами от злости пришлось в потемках покидать зрительный зал, хотя до конца рабочего дня оставалось еще несколько часов.