Бренсон влетел в комнату и бросился к кровати, где покоилась его молодая жена. В белой сорочке, прикрыта до живота, который на удивление Бренсона никуда, почему–то не делся, только немного спал. Доктор Стенли только глянул на него, но ничего не сказал, убирая свои окровавленные инструменты.
Увидев жену, ужас с новой силой охватил мозг, точно там загорелся пожар. Она лежала совсем неподвижно, бледная и такая маленькая, что он едва узнал в ней ту цветущую девушку, которую любил.
В отчаянии припал к ней и стал обнимать, что-то шепча. Мокрые пряди облепили юное лицо, которое никак не реагировало на касания любимого.
Служанка, укутывая малышей глядела с тем же сочувствием, что и доктор.
Малыши мирно спали, такие милые и тихие, но отцу, похоже, было пока не до них.
Бренсон, как безумный, шептал ей какие-то слова, сам не понимая какие. Кажись, как обычно, с ним бывает в моменты сильного волнения, излагал по-французски, уронив голову на грудь жены.
Доктор Стенли только покачал головой и вздохнул. «Бедный муж, – думал он, – совсем извелся, это трудное испытание, особенно если так любишь…»
И вдруг, словно сквозь пелену сна, до Бренсона дошло…
Она… дышит!
Это так поразило, что он резко отпрянул и глянул на нее. Потом припал ухом к сердцу.
Нет, не почудилось – дышит… она, дышит, а сердце стучит!
О Господи! Она жива!
На щеках еле горел слабый румянец, но он был.
Глаза увлажнились, молитвы понеслись в голове.
– Она под действием анестетика. Пришлось сделать небольшие надрезы во время родов. Дети большие, она у вас маленькая. Но бойкая… справилась почти сама. Я обезболил, прежде чем все зашить и так намучилась бедняжка…
Бренсон перевел проясняющийся взгляд на доктора Стенли.
– Дети? – переспросил он, держа руку Джулии, чтоб понимать, что та жива.
– Ну да, сер! Мальчик и девочка! Прелестные, здоровенькие малыши. У вас в семье были двойнята?
– У нас? – переспросил Редингтон, рассеянно – …нет, у нее сестра… двойняшка.
Наконец до Бренсона дошло, что все обошлось и кроме прочего, у него не один, а целых два ребенка!
Он не хотел отходить от жены, но все же хотел глянуть на детей.
– Не переживайте, она проспит до утра, ей нужен только покой. Она поправится, и через несколько дней снова будет вам улыбаться. – заверил доктор.
Вняв доктору муж, запечатлев на губах спящей любимой поцелуй, пошел любоваться детьми.
По очереди он взял сначала мальчика, потом девочку. Ричард и Изабелла – в честь брата и матери. Это первое что пришло на ум, и он был уверен Джулия не будет против.
«Я отец!» – глядя на крохотных милых существ, думал Бренсон, ощущая чистое ничем не омраченное счастье. Несколько минут назад ему казалось, все кануло в бездну и вдруг он в один миг стал в три раза счастливее чем был. С первого взгляда он прикипел к своим малышам – этим детям явно повезло с родителями, их будут очень любить.
Первым делом, Бренсон приказал известить тетю Бет, уж она то ему не простит, если не узнает все первой в этот раз.
Она приехала утром. Плакала от счастья и как всегда, мило утирала свои добрые глаза маленькими, по–детски пухленькими, ручками.
Такого счастья в этой семье давно не было.
И оставалось лишь одно, чего еще желал получить Бренсон, хотя и понимал, что ничего предугадать нельзя.
Глава 32
Джулия тихонько, с сочувствием сжала руку мужа, стоя позади него. Этот жест никто не мог заметить и сам он может едва замечал, сосредоточив все внимание на человеке перед собой.
«Бедный Бренсон, как же это тяжело».
Они находились в порту Портсмута, как всегда, многолюдном, шумном и грязном. И, как всегда, безразличным к любым человеческим чувствам, тут их бурлило такое множество, что разобраться в них не мог бы ни бог, ни дьявол.
Со дня рождения двойнят прошло три месяца. Малыши чувствовали себя прекрасно. Набирали вес и были совсем некапризными. Ели, спали и что-то порой лепетали. Время было исполнено разных, но в основном приятных, эмоций и небольших событий. Джулия оправилась через неделю. Через две, уже могла принимать полноценное участие в уходе за детьми. Ей нравилось с ними нянчиться, как и Бренсону. Тот и вовсе постоянно крутился в детской, пытаясь никого не обделить вниманием. С охотой подпевал, когда Джулия пела им колыбельные своим чудесным, мягким голосом.
Трудно поверить, что мужчина с таким прошлым, может стать таким заботливым отцом и мужем. За это она любила еще больше, и только четче понимала, стоило пройти все испытания на их пути, чтоб обрести это счастье – любить и быть любимой. Ведь он в ней души не чаял. Все время улыбался и только и старался, что угодить ей во всем. Такой удивительной эта перемена была, что невольно вызывала восторг.