Джулия тоже его заметила, в животе разлилась волна волнения. Неужели ей снова предстоит выслушать упреки и обвинения? Беременность и так истощила ее и морально и физически, а ссоры с мужем совсем лишали сил. Мысленно она принялась просить Бога придать ей сил для еще одного тяжелого разговора, тело невольно напряглось, когда Редингтон оказался рядом.
Джулия приготовилась слушать, хотя ей до смерти надоело воевать с Бренсоном. Она хотела, чтоб у них все наладилось, но по какой-то причине ничего не получалось. Кроме того, с каждым днем, что приближал рождение ребенка, она все сильнее переживала и ей не было кому доверить свои страхи.
– Я не помешал?
– Нет, – робко ответила Джулия.
– Я должен ехать, решил вас известить. Хотя, думаю, мой отъезд вас должен только порадовать.
Джулия пыталась сдержать эмоции, но предательские слезы все же навернулись на глаза.
– Это не так, – тихо возразила она.
– Вериться с трудом. В любом случае, решил сказать, что прощаю все, что вы натворили, во имя любви или во имя еще чего-то. Хотя у меня в голове не вяжется, любовь, толкающая людей на шантаж. И все же…
– Шантаж? – пристально глянув на мужа влажными глазами, уточнила она. – Он был только с вашей стороны!
Бренсон зло стиснул зубы. Все опять шло не так.
– Хватит! Я больше не хочу повторять одно и тоже! Если вы и дальше будете отрицать, что, угрожая мне скандалом, не стали причиной нашего брака – отлично! Но то письмо все еще у меня. Я просто хочу хоть немного наладить наши отношения, но, похоже, это невозможно.
– Мне бы тоже этого хотелось, но не могу признаться в том, в чем не вижу своей вины. Я никогда вам не писала и не знаю о каком письме идет речь!
– После того, как вы появились на моем пороге, я получил письмо, в котором ваша мать ясно дала понять, если я не женюсь на вас, вы ввяжете моё имя в очередной скандал. По–вашему, это просто совпадение?
Джулия внезапно начала понимать, что произошло. Конечно, мать подстраховалась, теперь понятно, почему в Лондоне неудачи ходили за ней по пятам. Они с Абби, наверное, сговорились, вынудив тем самым вместо визита к сестре, идти прямо к Редингтону. Как же жестоко они поступили и это ее семья. Слезы опять накатили на глаза.
– Я вижу вы снова пускаете в ход оружие, против которого я бессилен…
– Простите за это…, но скажите, вам не приходило в голову, что мне не было об этом известно? Понимаю, нанеся вашей гордости удар, я утратила ваше доверие и снисхождение. Но если вы откроете правде глаза, то поверите, я к вам пришла, только за тем, чтоб мать прекратила мне докучать. Это было унизительно, я ожидала вашего негодования. После всего того, что я сделала, о возможности вновь примириться я и мыслить не могла. Поверьте, я была уверена, что все закончиться по–другому. Если бы я знала, что мать посмеет вам угрожать, сделала бы все, чтоб этого не произошло. Простите еще раз, за все, что моя семья вам причинила. К несчастью, мы с матерью и сестрой редко ладим, я редко знаю, что у них на уме. Я бы никогда, никогда не стала вас шантажировать! Все, что произошло – это большая ошибка. И в то же время вы имели право знать о ребенке. Я могла бы вам написать обо всем, но чувство вины, заставило посмотреть вам в глаза и получить заслуженное презрение за свое поведение…
Джулия вдруг запнулась и горько заплакала. Почему все так дурно складывается, почему люди вмешиваются в их жизнь, заставляя страдать?
Бренсон посмотрел на свою жену, и впервые ему действительно стало, ее жаль. Он был так зол, что и вправду не подумал, о том, что здесь замешаны третьи лица. Что ж, похоже не только он имеет доброжелателей, которые за его спиной пытаются наладить ему жизнь. Конечно, было трудно смириться с тем, что тетя Бет такое учинила, поверить в то, что будущая тёща затеяла тайную игру, было куда проще. Может в душе он не хотел признавать этот очевидный факт. Его уязвленное самолюбие лелеяло гнев на возлюбленную, что покинула его, сказав, что не любит, поэтому и не хотелось прощать.
Что ж, может пора самому разобраться во всем и больше никогда не разрешать никому вставать между ними. Если тетя права и Джулия любит его, скоро он это услышит.
– Возьми, – протянув платок, с внезапным спокойствием произнес Бренсон, – Если ты сказала правду, я тебе верю. И сегодня, если ты захочешь, у тебя будет шанс – это доказать.
– Но разве вы не уезжаете?
Бренсон иронично улыбнулся.
– Вам не терпится от меня избавиться? Означает ли это, что я снова буду каяться за свою доверчивость?
Джулия покорно взяла платок, слегка коснувшись пальцами его руки. Он не предпринял попытку отнять руку. В душе слегка посветлело от луча надежды, что сулил перемирье.