Нет, он определенно любит ее, и скорее ад заледенеет, чем он предаст эту любовь. Он любит ее больше чем себя и каждый день борется с собой же за нее.
– Бренсон, – тихо раздался, голос Джулии. Свет уже не озарял комнату, и он лежал с закрытыми глазами, почти окунувшись в сон. Ее голос заставил его мягко улыбнуться и чуть сильнее прижать к себе. Он почувствовал, как она доверительно расслабилась возле него. Было приятно.
– Что?
– А ты правда никогда вот так не спал с женщиной, ну без …
– Да я девственник в этой области, признаю…
– Знаешь…
– Что?
– Я тоже.
Бренсон вновь улыбнулся и нежно поцеловал ее в макушку, ощутив знакомый аромат, исходивший от ее волос.
– Спи.
– А что за вопрос?
– Утром, любовь моя, утром.
– Но разве сейчас я не могу тебе ответить?
– Нет, утром, при свете дня. Я хочу видеть твои глаза, когда ты скажешь это. А сейчас спи.
Что и говорить, после таких загадочных реплик, Джулия еще долго лежала без сна, все думая, что он от нее хочет. Однако, когда размеренное дыхание мужа указало на то, что он погрузился в крепкий сон, она посмелее прижалась к нему еще ближе и тоже вскоре уснула. Утром, так утром.
****
Тело содрогалось от мук, вызываемых спазмами боли. Свет от ламп слепил глаза и все плыло. Как здесь душно, воздуха совсем нет. Пахло эфиром и нагаром свеч. Люди вокруг были озабочены и что-то все время повторяли: «Будьте здесь…, не так лежит…, она не выдержит…, очнитесь, дышите…»
И снова боль, невыносимая… Когда это кончиться, лучше бы кончилось.
Это конец, нет, невозможно преодолеть, … свет.
Что за звук, нет крик… крик ребенка – он жив!
Дыхание! Почему так трудно дышать, она не может дышать?!
Дышать, только бы вдохнуть, нет…
Нет, нет… не выходит…
Джулия резко встала на кровати.
Вдох, еще вдох. Это было на самом деле? Сердце колотилось, слабость разлилась по телу, руки и ноги онемели.
Она быстро огляделась: за окном все еще была глубокая ночь, рядом тихо на животе спал муж.
Да, Бренсон все еще рядом. Это не сон, в отличие от кошмара, пережитого только что.
Снова этот сон, выдохнув в отчаянии, подумала она. Сколько еще ее будут мучить эти кошмары?
Она откинулась на подушки, нечаянно задев мужа. Он сонливо пошевелился и привстал на локти. Пару секунд он смотрел на жену, видимо не сразу поняв почему она здесь. Привычным это не назовешь.
– Что случилось? – с необычной заботой в голосе поинтересовался Бренсон, частично скинув сон. – Почему ты не спишь?
– Ничего, просто опять кошмар приснился.
– Опять? – протерев глаза, переспросил муж. – Какого рода?
– Это не важно…
– Нет важно, говори. Все равно я уже проснулся, да и выглядишь ты взволнованной.
– Это глупо…
– Я не буду смеяться, честно. Что тебя мучит? Сняться роды?
Джулия удивленно на него взглянула.
– Да? А как ты догадался?
– Это не сложно. Все женщины их бояться («и мужчины тоже», – добавил он про себя), но в большинстве случаев страхи не оправдываются.
– Но мне постоянно сниться, что я умираю. Наша мать едва не умерла при родах, она много раз рассказывала нам про пережитое. Наверное, я просто слишком восприимчива. Я знаю это глупо…
– Нет не глупо, – серьезно глянув на нее, возразил муж. – Вашей матери не следовало передавать вам свои страхи, обычно все про это помалкивают, чтоб не пугать молодых девушек, которым предстоит пройти это испытание. Однако она едва ли похожа на других. Ты поэтому такая грустная все время и не ешь ничего?
– Да, по большей мере, – неохотно ответила Джулия, удивляясь его проницательности и заботе.
– Тебе следовало мне сказать…
– Но мы не разговаривали…
Бренсон улыбнулся.
– И то, правда. Значит, мы исправим это. Я хочу, чтоб ты знала, что я буду рядом, и не дам случиться ничему плохому. Мы начинали это вместе и вместе поможем родиться маленькому Ричарду Уэлсэру.
Джулия понимала, насколько нелепо это звучит. Мужчину и близко не пустят в родильную комнату, если он не врач. А все прочее в руках Господа. И все же слова мужа, и его искреннее желание ее утешить помогли. Раньше, кроме горничной Аннет, никто ее не утешал, как же приятно понимать, что кому–то не все равно.
– Ты думаешь – это будет мальчик?
– Ну да, а то придется еще трудиться, чтоб появился наследник, – склонившись и игриво поцеловав живот жены, ответил Бренсон.