Выбрать главу

В немом отупении от горя он провёл больше недели. Его дом осаждали члены Ковена. Его убеждали, что необходимо искать некроманта по горячему следу, и только он может отследить СВОЮ плоть, исчезнувшую в том проклятом замешанном на крови телепорте. Он отказался. Потеря семьи всё расставила на свои места. Корбольд не был больше Неистовым. Он тихо ненавидел идеи Всеобщей Справедливости, лишившие его самых дорогих ему людей – его любимых девочек… Он потерял силу и теперь вряд ли дотягивал до четвёртого ранга, но самое главное – он потерял волю к жизни…

В какой-то момент ему стало невыносимо находиться среди вещей и людей, напоминавших ему о его потере, и тогда, сотворив телепорт, Корбольд надел личину своего ученика, юного Корнелиуса, погибшего в битве с некромантом, и шагнул в неизвестность… Долгие годы, меняя места и страны, он носил личину, постепенно старя её и подгоняя под своё постаревшее за один день лицо, долгие годы он ночами вёл диалог сам с собой, решая задачу с одним неизвестным, и каждый раз ответ был один – он один виновен во всём, что произошло. Одна секунда сомнений убила в нём радость. Силы возвращались неохотно, спустя сто лет он дорос до второго ранга и решил на этом остановиться. На тот момент он осел в Багванне и впервые за век почувствовал потребность в близких людях. Корнелиус, а теперь его знали только под этим именем, женился на лишённой магии женщине, которая родила ему сына. Прима. И опять судьба сыграла с ним злую шутку. Его жена была набожной и вслед за духовными наставниками повторяла, что продлевать жизнь с помощью магии грешно, на всё воля Его… Она умерла в возрасте чуть больше сорока лет от нелепой болезни, с которой легко бы справился даже слабенький маг-целитель…

Радовало лишь то, что сын, наделённый сильным даром и оказавшийся мультиталантом, не был заражён материнскими идеями, успешно постигал магические науки и сам заботился о своём здоровье. Он был настоящим книжным червём, его единственный сын, он задался целью вернуть отцу руку – и справился с поставленной задачей. Это был прорыв в науке и магии, о сыне придворного мага заговорила вся столица, а к Корнелиусу потянулись ученики. Вот тогда-то в его жизни и появился Корбин – идеалист и самоучка, рвавшийся в бой и на подвиги, он так напоминал его самого в юности, что старику стало страшно за мальчика – за те невзгоды, которые может навлечь на него его характер… Он старался заронить в нём зерно рационализма, посеять росток цинизма и взрастить на них инстинкт самосохранения… И, похоже, перестарался…

Повзрослевший и заматеревший Корбин пугал его своей бескомпромиссностью, у него не было идеалов, свойственного юности стремления к романтике… Он был идеальным механизмом по созданию благоприятных условий для себя самого, и Корнелиус даже иногда недоумевал, отмечая в нём преданность тем немногим людям, которых он ввёл в круг "своих". Он был идеальным другом для его сына, любимым учеником для него самого и бессовестным шалопаем для бессменной Полин, и родным для всех них человеком. Теперь Корнелиус сомневался, надо ли было ожесточать неокрепшую душу ученика. Он был жизнеспособен, и даже слишком, но многие человеческие чувства так и остались ему недоступны…

Когда первые лучи восходящего солнца осветили кабинет, тот, кто называл себя Корнелиусом Айнорским, решительно встал и направился к магическому зеркалу. Он и так потерял непростительно много времени, пытаясь найти выход. Сам он был бессилен, и единственным человеком, способным помочь спасти девочку от гибели, был Корбин. Решение принято, теперь нельзя терять ни секунды. Что значит одна секунда, когда речь идёт о жизни близких, он уже знал…

Джурайя

Меня переполняет чистая сила! Она бурлит во мне, вызывает эйфорию и пьянит ни чуть не хуже того вина с пузырьками, которое мы пили как-то раз вечером у Корнелиуса… Сила струится по жилам, пробуждая тело. Я не знаю как называется место, на котором я сижу… то есть я знаю, как называется место, на котором я сижу. Я не знаю, как называется ТО место, на которое водрузили место, на котором я сижу… Вот. Как-то так. Цень стал очень странным. Мы вышли из портала в сотне метром от какого-то строения. Оказалось, что это заброшенная часовня. Первым делом он усадил меня на этот плоский камень посреди зала и велел не вставать. А потом он начал творить такое, что мурашки по спине бегают…

Гроссмейстер