Как по заказу, честное слово. Только мошна его как раз вот-вот наполнится доверху. Остался последний рывок. Словно прочитав его невеселые мысли, с улицы отдаленно пророкотало, будто потревожили огромного небесного пса, и единственный посетитель, уткнувшись носом в тарелку, покорно вздохнул. Природа брала свое.
– И не надейтесь.
– Простите? – Выходя из задумчивости, Дениел растерянно моргнул, повернувшись к застывшей над ним пожилой официантке, державшей в руке запотевший стеклянный чайник, в котором размеренно колыхался наваристый черный кофе, и, спохватившись, как можно непринужденнее надвинул газету на мигнувший экран, вошедший в режим ожидания.
– Говорю, и не надейтесь. Ливанет так, что мало не покажется, – обрадованная тем, что привлекла внимание единственного посетителя в этот «безрыбный» утренний час, женщина кивнула пухлым подбородком за витрину. – С самой ночи собирается, уж поверьте моей спине. Весь день насмарку. А вы и зонтик-то небось не взяли. Ничего, можете переждать тут. Я еще кофе заварила.
– Все в порядке, я на машине. Не стоит беспокоиться.
– Опять ты за свое, Джесс, – заметив, что официантка прервала перемещение по залу, откликнулся темнокожий усатый мужчина (по всей видимости, муж), возившийся с фыркающим кофейным аппаратом за стойкой, в белом фартуке поверх клетчатой рубашки с эмблемой «Чикаго Буллз». – Думаешь, всем просто до усрачки не терпится услышать последние новости о твоей многострадальной спине? Дай парню поесть спокойно, чего ты к нему прицепилась. Извините ее, мистер. Ливанет и ливанет, какая тебе-то разница. По мне, хоть град со снегом – здесь и так работы полно.
– А ты не гунди там, ишь моду взял, – не глядя, отмахнулась женщина, подбоченившись свободной рукой. – На дружков своих за шашками ори. Вот ведь пристал. Не видишь, мы разговариваем? Ну, дорогуша, как тебе пирог?
– Спасибо, вкусный, – искренне похвалил Дениел, посмотрев в сторону стойки, над которой висели часы, и, скосив глаз на бейдж на фартуке женщины, прибавил: – Джесс.
Восемь минут. Банки по субботам закрывались ровно в полдень – остается надеяться, что Первый Иллинойсский не исключение. Пора. И зачем он похвалил еду? Хотел сделать приятное? Для чего? Через несколько мгновений этой женщине будет уже глубоко наплевать на погоду, спину и пришлась ли по вкусу принесенная ею еда случайно заскочившему поутру посетителю. По чьей лихой прихоти линии вероятности скрестились именно в этой кафешке, на перекрестке всего в двух кварталах от Маркет и Второй? Судьба? Случай? Хотя он давно уже не верил ни в то, ни в другое. Он вообще ни во что не верил, давным-давно привыкнув полагаться лишь на себя.
– Лучший во всем штате, – та не без гордости отчеканила, видимо, обязательную присказку и, понизив голос, прибавила, чем слегка сбила эффект (если бы Дениел не успел попробовать пирог до этого сообщения, он наверняка бы ограничился только чашкой кофе. Мать не умела готовить, и он всегда немного настороженно относился к домашней выпечке, но Джесс явно справлялась): – Я сама пекла. По фирменному рецепту, от бабки мне достался. Если захочется добавки, дорогуша, только попроси. Ой… ну вот. Глянь-ка, полилось.
Официантка со вздохом поджала густо накрашенные пухлые губы, и Дениел обернулся. Небо быстро темнело. В отдалении снова пророкотала надвигающаяся на город гроза. На стекло витрины снаружи упало несколько косых капель, которые поползли вниз по трафарету с названием, как это делает вода на этикетках бутылок в рекламах пива. Прохожий на улице притормозил, посмотрев на небо, и ускорил шаг.
– Спасибо, – допив кофе, Дениел полез во внутренний карман куртки за бумажником. – Но мне, пожалуй, пора. Сколько с меня?
– Сейчас пробью, дорогуша, – официантка направилась в сторону кассы, на ходу беззлобно переругиваясь с продолжавшим ворчать мужем.
Расплатившись, Дениел сгреб со стола газету и завернутый в нее предмет, направляясь к выходу.
– Заходите еще, – пригласил протирающий стойку мужчина. – Назавтра в меню моцарелла. Любите моцареллу?
– Я проездом, – обернувшись, Дениел на мгновение задержался в дверях, пропуская двух девушек-японок с шуршащими наушниками плееров на прилизанных розово-синих головах. Бросил взгляд на циферблат часов над стойкой. Они входили за три минуты до истечения основного времени. Ну, что же ты, брат? Вперед, вперед!
– Ну и что, что проездом? – Лукаво смотрящая из-под больших выпуклых очков темнокожая Джесс, с чуть подкрашенной копной серебристых завитушек, ему явно понравилась.
Жаль. Но этого он не может изменить. Не должен. А ведь можно было запросто отослать ее в магазин напротив или намекнуть вынести мусор – придумать любой, пусть самый нелепый предлог, чтобы вывести ее и ворчливого мужа отсюда.