— Я не опасен! У вас, наверное, тоже света нет, да?
Я щелкнула выключателем.
Точно. Красота.
Темнота мгновенно стала пугающей при мысли о том, что я не могу одним движением руки развеять ее. А там, на лестнице, как-никак находился человек. Живой.
Я торопливо отперла дверь и замерла, разглядывая его удивленное лицо.
— Ты… — тихо сказал он.
— Я, — подтвердила я, не думая прекращать разглядывать его. — Простите, но это уже не смешно. Кто вы такой?
— У вас свет есть или нет?
Я покосилась на коридор.
— Пробки вышибло грозой, — уверенно подтвердил собственную догадку он, — или что еще. В общем, я вот оттуда, — он ткнул в соседнюю дверь рукой. Еще чемоданы разобрать не успел. У вас часто такое?
— Да. To есть нет, — я качнула головой. — Свет отключают, бывает иногда. Но соседи не стучатся посреди ночи, чтобы задать подобный вопрос.
— Извини… те.
— Зачем вам в три часа ночи свет?
— Работа, — развел руками он.
Я еще раз покосилась на коридор. Свечи у меня были. У кого же их нет?
— Я сейчас принесу, — сжалилась я, — подождите здесь.
Прикрыв за собой дверь, нырнула на кухню и отыскала в ящике стола ароматическую свечу. Вынесла ему.
— Спасибо, — сказал Денис. Я все-таки вспомнила, как его зовут. — Буду должен. И обязательно верну.
— Оставьте себе.
Я закрыла за собой дверь. Вернулась в постель. И тут только задалась вопросом — какой работой без электричества может заниматься у себя дома в три часа ночи современный человек?
Еще десять лет назад, когда пошел вал мистических фильмов, мне казалось: чуть- чуть, вот-вот — и о нас заговорят.
Можно будет свободно выходить на свет, не скрывая, что ты — не человек, и люди смогут спокойно принимать то, что мы такие, какие есть.
Говорят, такие времена уже наступали на Земле. В Галлии, например, почитали и любили волков.
В Азии белоснежные кицунэ пользовались почтением со стороны людей.
А взять египетскую мифологию? Она же вся, целиком, про нас! Боги меняют лица, как инфантильная блондинка — перчатки или плащ.
Но, странная штука жизнь — никто и не заметил, когда колесо повернулось назад.
Снова зазвучало давно забытое слово «инквизиция» — пусть пока еще и так же тихо, как звучали пару лет назад наши собственные имена.
Об Инквизиции не говорили вслух даже среди нас. И тем не менее каждый знал, что она есть.
Инквизиция — такой же ночной кошмар для нас, как и мы — для людей.
О нас много чего говорят. О том, что мы дикие, что не умеем управлять собой… Но ровно половина из сказанного — вранье.
Да, мы зависим от луны, и звериная форма нам нужна — но полнолуние здесь ни при чем. Без нее мы сохнем — как русалки, выброшенные на сушу, сохнут без воды.
Есть и те, кто не умеет или не хочет управлять собой. Ладно, скажем прямо… в основном это мужики. Ну, или мне как девушке удобнее так считать. Полагаю, кто- то из самцов наверняка скажет вам, что все наоборот, и это самки перегрызут горло любому, кто им не угодит.
В общем, факта всего два: мы есть, и мы отличаемся друг от друга так же, как один от другого отличаются двое людей.
Все дело в том, что инквизиторы — или охотники, как называю их я — в отличие нас, на одно лицо. Они, пожалуй, даже гордятся тем, что считают жертв по головам и не различают между собой ни двоих зверей, ни двоих людей.
Это, наверное, пугает больше всего. To, что они убьют тебя не потому, что ты сотворил зло. И не потому, что ты мешаешь им добиться своего. To и другое можно понять.
Если кого-то из волков настигла серебряная пуля с выгравированным на ней крестом — можно не сомневаться, его убили просто потому, что он волк. И все остальное не интересовало никого.
Ты можешь делать что угодно, трепыхаться как только требует твоя душа. Ты даже можешь вступить с ними в сделку и думать, что помогаешь им.
Для инквизитора волк — всегда только волк. А сам он всегда — человек.
Я хрустнула вафлей и уставилась в окно. За серыми бетонными махинами занимался тусклый рассвет. Сна ни в одном глазу, но и голова пустая, как будто бы ночь не спала.
«Он следит за мной, — думала я. — Иначе какого дьявола он посреди ночи приперся сюда?»
И все же мне до безумия не хотелось переезжать и путать след.
Говорят, что серые волчицы глупее других. Если так, то самая глупая из них, определенно, я.
Когда нормальная девушка не знает что делать, она идет к подруге. Но, без особых к тому причин, подруг у меня давно уже нет. В школе была парочка «лучших», как у всех, но уже институт развел нас по разным дорожкам, а потом я как-то все больше предпочитала парней.