Гид говорил о глинобитных домах, а я видела огромные терема в пять-шесть этажей, все изукрашенные чудной резьбой и расписанные яркими красками. Высокие лестницы, сияющие позолотой деревянные идолы, вырезанные из дуба и кедра скульптуры волоков.
Огромная стена из частокола, чей край и не виден с земли. Сторожевые башни охраняют подступы к городу, а на них — никогда не спящий караул высматривает врагов, что могут подкрасться. Но куда им — и днем, и ночью дружины берегут покой города.
И волки — всюду волки, они проносятся через ворота и несутся в терема. А оттуда уже выходят люди, одетые в красочные одежды: в шубы, подбитые мехом, в разукрашенные сапоги — зимой. Летом же улицы заполняют красные и синие сарафаны женщин, синие и желтые рубашки мужчин.
Солнце отражается в слюде окон, в золоте крыш княжеского дворца, все цвета радуги заполняют город. Почему же гид говорит о глине?
Я видела Дениса и теперь во мне не было и тени сомнения, что это был он. Он летел на коне по степи, и алый плащ развивался за его спиной. Волосы стлались по ветру, едва сдерживаемые венцом.
И я летела следом за ним. Пушистый мех дикого зверя лежал у меня на плечах, защищая от ледяного ветра, бьющего в лицо. Бархатная юбка стлалась по ногам. Черная лошадь фыркала, не желая ускорять ход, но Денис замедлял своего коня, стоило мне немного отстать.
Десятки гончих неслись впереди нас. Десятки дружинников — позади. И где-то далеко мелькали следы лиса, о котором мы оба успели позабыть.
Я смотрела лишь на своего князя, не в силах поверить, что он со мной. Денис… не знаю, о чем думал он, но улыбка касалась его губ, стоило ему обернуться ко мне.
Наконец раздался крик впереди — лис, попавший в окружение передовых, бросился назад.
Молниеносно Денис вскинул лук, и стрела, сорвавшись с тетивы, воткнулась хищнику в глаз.
Потом был привал. Солнце падало за горы, окружившие долину со всех сторон. Уступы Шаманки возвышались над нам — дружинники разжигали костер у самого подножия гор.
Для нас поставили шатер, но желания идти в него у меня не было. Я стояла и любовалась залитым лучами закатного солнца перевал, вдыхая ароматы цветущих трав.
Денис слишком устал, но тоже не мог позволить себе отдохнуть. Советники собрались вокруг него, и они вели разговор, который меня не интересовал.
Я уже собиралась было отправиться к костру, когда один из воинов приблизился ко мне и заговорил.
— Нравятся ли тебе дела князя, госпожа?
Я вскинулась и обернулась на него. Это был мужчина с русыми волосами, украшенными перьями орла, еще довольно молодой.
— Я его жена, — спокойно ответила я, — как ты можешь задавать мне такой вопрос?
Мужчина покачал головой.
— Князь затеял новую войну. Он настроит людей против нас. Город погибнет, если мы и дальше будем слушаться его.
Я в недоумении смотрела на него. Я ничего не понимала в войне, кроме того, что Денис снова покинет меня.
— Если он собрался воевать — значит, в том есть нужда, — отрезала я.
— Ты не права, госпожа. Ты одна из нас, но мало знаешь о том, как мы живем.
Я не стала возражать. Не хотелось отталкивать его. Высокомерие никогда не было моей чертой, и воин был прав — не так давно я была лишь простой девушкой, не смевшей поверить, что ее полюбил князь.
Вдали послышались шаги, и воин поспешно оглянулся на звук.
— Если хочешь узнать, — сказал он, уже отступая назад, в тень нагроможденных друг на друга камней, — приходи на площадь Идолов в день Семи Камней.
И он исчез. А Денис появился из сумрака и привлек меня к себе.
— Что-то не так? — спросил он, заметив беспокойство на моем лице.
Я покачала головой и прижалась щекой к нему.
Проклиная себя, я пришла на площадь Идолов на третий день. Сама не знаю, что ожидала я там найти. Может, голодных детей или больных — но увидела лишь нескольких дружинников, сидевших у идола Матери-Земли кружком.
У каждого не доставало уха или пальца, у одного — руки.
При виде меня однорукий встал и отвесил поклон.
— Матушка княгиня, — промолвил он.
До матушки мне было далеко. Но его обращение льстило мне.
— Вы хотели поговорить со мной?
Мужчины освободили единственную скамью, и однорукий указал мне на нее, предлагая сесть.
Подобрав юбки, я устроилась среди них.
— Только тебя слушает князь, — бросил мне один из мужчин, оставшийся сидеть на земле.