К себе девушка поднялась далеко за полночь, а спать легла уже под утро. Марта, к её нескрываемой радости, не стала жалеть "бедную сиротку", а рассудила мудро, по-житейски. Только спросила:
- Вернуться не хочешь?
- Что я им теперь скажу? Убежала, даже не попрощавшись. Бросила мать, беременную Стаську... А ведь их могли убить за то, что укрывают оборотня. Не вернусь.
- А теперь укрываю я! - весело рассмеялась травница, и Алесса смутилась. - Не боись, переживём! Сама посуди - Эртан жену и ребёнка тебе доверил? Со мной уж год как под одной крышей живёшь? А вот если вы с Виллем на пару зверя изловите, сам Берен тебе обязан будет!
"Кррек!" - пятая ступенька привычно поздоровалась с подкованными каблучками знахарки.
- Живём!
На дверном косяке её ждал сюрприз - пойманные деревянной заусеницей несколько светлых волосков. Девушка освободила пленников и прошлась по комнате, с интересом разглядывая низкий потолок. К концу "уборки" в знахаркиной ручке лежала целая прядка - похоже, Вилль умудрился опробовать собственной головой на крепость все выпирающие рёбра-балки. А нечего по девичьим опочивальням расхаживать - в родном доме и стены защитят!
Ленивый зимний рассвет скорее чувствовался, чем виделся. Алесса улеглась спать в кошачьем обличье, и пантера сначала, как следует, взбила перину, а затем вольготно свесила лапы по обе стороны узкой кровати.
"А, может, кудлы-то ему подстрижём? - лениво предложила кошка. - А то он нам мррепутацию всю испортит..."
Девушка согласилась. Она с удовольствием следила за собственной внешностью, и утренний туалет иногда отнимал столько времени, что ранних посетителей аптеки приходилось обслуживать Марте. Ухаживать за собой - что может быть приятнее и увлекательней? А Вилль частенько выглядит, как нечёсаный пёс, порывшийся в лавке старьёвщика и ради интереса напяливший человеческую одежду. Авось, за своего примут! Но ведь уши-то всё одно торчать будут, так зачем притворяться?
В сухом чулане с травами на первом этаже живёт мышь. Она тоже прячется, притворяясь невидимкой. Только "хруп-хруп" по ночам. И Алесса скрывает истинную сущность, потому что боится суеверий. А что пугает капитана Винтерфелла?
Уже засыпая, пантера думала о том, кто ещё в Северинге прячет свою истинную сущность. О звере-убийце. Зосий частенько пропадает в лесу зимой, а уж летом разве что там не живёт. Могли укусить? Могли. Живёт мужик бобылём, хоть и не старый вовсе - едва ли за тридцать. Да и сам на шатуна похож: глаза колючие, тёмные, под кустистыми бровями прячутся. Нос - крупный, хищный - усы попирает. Зосий ни зверя дикого, ни стражу городскую не боится. Такой убьёт и не поморщится.
ГЛАВА 12
Проводив Алессу, Вилль направился прямиком в кузню Сидора, ибо капитанскому терпению пришёл логический конец. Ох, уж эти сабли, ядрёна ворона! Может, один удар и выдержат, но потом точно переломятся. Чучело скалозуба, и то полезнее: глиняный стакан из лапы вынимается, и из него можно пить чай, а на само чучело вешать плащ. А саблями даже ковырять в ушах безопасно - не порежешься. Но господин Грайт решил, что они, как ключ и значок с гербом города - грифоном на алом поле да щедрой яблоней на зелёном нижнем - должны быть своеобразными знаками отличия капитана стражи.
В остальном Вилль отличался от горожан разве что ушами. Надевать тугой мундир с царапучим воротничком-стойкой он категорически отказался и летом щеголял в небелёной рубахе. К зиме прикупил себе короткую куртку из толстой дублёной кожи и тут же сделал надрезы по бокам. На свою голову, конечно. Бегать удобно, да вот, незадача! Девицы понаглее так и стремились "ненароком" задеть стройное капитанское бедро, туго обтянутое чёрными штанами. Собственно, от них-то храбрый Страж и бегал...
Юноша вспомнил Тай-Кхаэ"лисс (13) собственных родителей и тяжело вздохнул. Вот уж сабли, так сабли! Но, к сожалению, они пропали, и вернуть уже не удастся. Стало быть, надо привести эти хоть в относительный порядок, а то, что гномы - преотличные кузнецы, знали все. Вот только мзду берут исключительно золотом...
Сидор скептически осмотрел клинки и, сплюнув, вынес вердикт:
- Дрянь!
- Знаю! - вздохнул Вилль. - Сделать что-нибудь сможешь?
- Выбросить! На охоту собрался? - внимательно посмотрел на него Сидор. - Тебе другое оружие нужно.
- Да где же я его возьму?
- Как где? - возмутился гном. - У меня, конечно! Самое лучшее, купцы охапками сгребают.
- У меня, Сид, даже на рукоять от твоего кинжала денег не хватит, - усмехнулся Страж.
Гном вытаращился на него как на полоумного.
- Наклонись! - и, когда Вилль подчинился, постучал его по лбу тяжёлым мозолистым кулаком. - Ты, сынок, не дури! Знаю ведь, на кого охотиться будешь. Пойдём-ка, сам по вкусу выберешь.
Склад был прямо-таки завален мечами, ножами, изящными женскими сабельками, а также блюдами, кубками и прочей мирной утварью. Предприимчивый гном давно договорился с собратьями из Рудного Мыса о поставке металлов и камней. Ковал оружие и продавал на ярмарке. Цены в Северинге были на порядок ниже столичных, потому торговцы и сметали прилавок Сида подчистую. В Равенне опытные крикуны-зазывалы умудрялись продать простую стальную сабельку почти по цене золотой, но, всё же, гномья ковка есть гномья ковка.
Вилль с восхищением рассматривал груды всевозможных изделий на полках: глаза у него сразу же разбежались. Однако, приглядевшись внимательней, эльф понял, что искомого оружия тут нет.
- Знаешь, парные сабли как-то не идут - мало, кто ими хорошо владеет, вот кинжалы - да. - Гном хохотнул. - А твои - подделка, фальшивка для... престижу.
- Жаль, - вздохнул эльф и пошёл выбирать себе оружие.
Тяжеленные двуручные фламберги почти в сажень длиной с извивающимися стальными языками Вилль отмёл сразу. Сабли и шпаги, в основном, были женскими. В последнее время барышни-аристократки балам и флирту предпочитали фехтование и верховую охоту непременно в мужском седле. Эльф засмотрелся на кинжалы, и его взгляд случайно упал на полку с посудой. Гном чем-то звенел за его спиной, но юноша не обращал внимания. Словно зачарованный, взял за тонкую ножку золотой кубок, похожий на распустившуюся лилию. Алмазы-росинки блестели на лепестках, как настоящие, а на двух листах россыпью, хаотичной лишь на первый взгляд, перемигивались изумруды. Яркие-яркие...
"Не верю!" - понял капитан.
- Давно догадался, сынок?
Вилль обернулся и медленно поставил кубок обратно на полку. Гном стоял, нахохлившись, и сжимал в обеих руках по кинжалу. Стальные глаза кузнеца смотрели из-под рыжих бровей очень недобро.
- Только сейчас. Тебе Хрустальные стекло красят, верно? - осведомился эльф, и Сидор резко швырнул оба кинжала остриём вперёд. Вилль слегка отклонился, перехватывая клинки за рукояти. Хороши, нечего сказать! Будь на месте капитана человек, лезвия пробили бы его грудь насквозь.
- По руке пришлись! Для настоящих ценителей! - довольно кивнул гном. - Давай так. Я тебе кинжалы дарю, а ты про стекляшки молчишь. Идёт?
- Не идёт! Я тебя покрывать буду, а ты... ты... Ты от налогов уклоняешься!
Сид внезапно расхохотался, и подделки на полках ответили ему противным дребезжащим хихиканьем. Вилль совсем растерялся и обиделся. Дожили! Кузнецы мзду предлагают! А ведь он считал Сидора если не приятелем, то уж добрым знакомым точно.
- Ну, будет, будет дуться! - отсмеявшись, примирительно сказал гном и погладил рыжую бороду. Прищурил один глаз, затем другой. - Коли жала нравятся, забирай. А меня... Ну, посади, что ли?
- Не буду я тебя сажать, Сидор. Сам знаешь. И кинжалы забирай, как-нибудь обойдусь! - Вилль сердито положил клинки на полку. Ах, как жаль расставаться! Узкие, длиной в локоть, лезвия так и просились на охоту. По-гномьи прочные, способные пропороть грудину, как вышивальная игла мягкий скадарский шёлк. Головки чёрных черенов украшены изумрудами, настоящими, не фальшивыми. Жаль...
Кузнец сердито хлопнул кулаком по стене: