В Северинге Алессу считали вздорной, но в общем-то неплохой девушкой - в помощи она никогда никому не отказывала. В прошлом году расписала внутри Храм Триединого, чем несказанно обрадовала жреца Теофана. Вилль, когда узнал об этом, захохотал. Вот это да, художница-нечисть пишет святые лики, а рядом растроганно умиляется жрец! На ярмарку девушка не пошла, но Вилль видел там Марту, сосредоточенно рыщущую по рядам. Оказалось, что она ищет... гитару! Эльф сначала посмеялся, но после того как прогулялся под окнами травницы, смеяться перестал.
С Алессой постоянно происходили забавные случаи на потеху всему городу. Прошлой весной она углядела в реке какие-то водоросли и отважно полезла доставать, а вместо этого выудила за волосы ещё не окончательно проснувшуюся после зимы Мириаду. И конечно, тут же с ней разругалась в пух и прах! Случайно вылила из окна ведро грязной воды прямо на голову Агафье, после чего стала доказывать, что это святой дождь. Вилль почти не сомневался, что и капкан в лесу она поймала исключительно по причине своей невезучести: то ли на птичку загляделась, то ли на звёзды. А теперь умудрилась купить эльфийское кольцо у ростовщика за бутылку. Кольцо, в некотором роде, волшебное, просто так с неба не падающее. Самое удивительное, что оно повело себя очень странно - взяло да и пошло к оборотню. Неужели Пресветлая решила пошутить? За Двуликой Богиней водился грешок испытывать своих подопечных, проверять их чувства и веру.
Размышляя таким образом, Вилль сам не заметил, как добрался до орочьего дома, и неплохое с утра настроение подёрнулось морозной корочкой. Бедная Ксана! А ведь ещё и утешать её придётся... Эльф нерешительно поднял руку, но дверь распахнулась сама, открыв домохозяина во всей зелёной красе.
- Аррвилль! - оскалил клыки приятель и привычно хлопнул его по плечу. Вилль пошатнулся, но на ногах всё же устоял. Орк был на голову выше отнюдь немаленького эльфа, тогда как дриада - почти настолько же ниже.
Странное дело, но Эртан, похоже, совсем не тосковал по исчезнувшей собаке. "Что-то здесь не чисто!" - смекнул эльф, подгоняемый дружескими тычками в спину. После особо увесистого Вилль буквально вылетел на середину гостиной комнаты и едва не растянулся прямо перед ксаниным креслом. Дриада подняла на эльфа печальные чёрные глаза и помахала перед его носом полотенцем с вышитой лохматой псиной.
- Вот, Виллюшка, и всё что осталось мне от Кусаюшки! Одна только вечная память, - и вздохнула.
- Не переживай так, Ксана, - эльф невольно скосил глаза на большой круглый живот будущей мамаши, - о нём лучше подумай, тоже ведь чувствует, беспокоится... Новую собаку заведи...
- Новую?! Никого мне не надо, окромя Кусаюшки! Ах, я ведь как думала, родится малыш-то, играть с ним будет, потешаться, за хвост таскать! - Ксандра мечтательно прикрыла глаза. - Иди-ка лучше, послушай!
Беременная дриада ничем не отличалась от простой беременной женщины. Когда срок был маленький, Вилль продолжал наведываться к друзьям почти каждый день и на чудачества Ксандры внимания не обращал. Дриада то беспричинно смеялась, то охала и закатывала глаза, пугая обоих мужчин. Если ей было нужно что-то поднять с пола, она так кряхтела, что чуткий эльф тут же бросался на помощь. Тогда Ксанка начинала хихикать и говорила: "Не надо, не надо, сама справлюсь! Лучше в другом помоги: в трактире за меня попляши али спой чего!" Иногда дриада начинала с восторгом рассказывать сколько, когда и чем её тошнит. Тогда эльф и орк менялись цветом кожи: Эртан белел, а Вилль зеленел. Страж стал заходить значительно реже.
Вилль вздохнул и послушно приложил ухо к животу дриады. Ксана тут же блаженно зажмурилась и запустила руку в волосы Стража: кружевница любила всё, что напоминает шёлк.
- Ну, сыночек али дочка? - промурлыкала дриада.
Эльф насторожился, но услышал только какое-то бульканье. В следующий момент маленькая детская ножка врезалась ему в ухо.
- Мальчик, определённо. И характер точно будет отцовский!
- Ах, как хорошо! - воскликнула дриада.
- Пойдём-ка, дрруг Аррвилль! За перрвенца выпьем - чтоб выррос настоящим оррком: диким, но добрродушным!
Позже, когда глаза у обоих мужчин весело заблестели, Вилль всё-таки рискнул задать вопрос:
- Эртан, а ты-то чему радуешься? Совсем пса не жаль, да?
- Жену жалко, урродца - не очень. Всё рравно толку от него не было никакого! Жррал в три горрла, на проходе вечно валялся. В крровать к нам лез, бесстыжий! - пожаловался орк.
- Мда, это совсем беда... Слушай, а это часом... не ты его... того?
- Да ты что! - возмутился Эртан. - Ксанку огоррчить?! Да я бы ей хоть ррусалку в аквариуме завёл! Сам, небось, дуррак, в лес убежал на ужин к волкам!
- Это не волки, - вздохнул Вилль. Лесных волков он хорошо знал. Несколько лет назад оголодавшая стая посреди бела дня вдруг ворвалась в распахнутые ворота. Паника, крик! Но Вилль не растерялся. Он спокойно подошёл к хищникам и что-то им сказал-прорычал. Волки ушли, так никого и не тронув. Орк тоже помнил этот случай и Стражу поверил на слово.
- Может, кто из своих? Пёс-то ведь не перрвый, да все крупные, пушистые. Яррмарка скоро, может, живодёрр какой их на шкурру? Надо будет походить, пррисмотреться!
Вилль ничего не ответил. У него возникли свои мысли на этот счёт, и отнюдь не весёлые. Неужели Алесса ни с того, ни с сего озверела? Целый год сидела тише мыши, а тут - на тебе!
Метаморфы появились около трёх сотен лет назад после войны с южной страной Скадаром. Откуда они взялись, неверрийская история умалчивает. В "Большую Имперскую Энциклопедию" были занесены существующие четыре подвида. Беары-медведи выбрали лесистое междуречье Алидары и Силль-Тьерры, кицунэ-лисицы ушли на восток, в необъятные степи Оркана, варги-волки облюбовали западное побережье. Теплолюбивые науми, леопарды и пантеры, прижились у подножия неприступной Поднебесной Цепи.
Эльф несколько раз видел смутную тень в лесу и в городе, но рассмотреть её так и не удалось. Будет очень печально, если это всё-таки окажется Алесса. Придётся серьёзно с ней поговорить.
***
- Почто терплю я несправедливость великую? - завывала Агафья, исступленно пытаясь отодрать собственную косу. - Как нелюдь может человеку пенять? У-у, за ведьм заступается, не по-людски это!
- И создал Творец Триединый Мир, и отделил Небо от Бездны, ибо нет добра без зла, как и света без тьмы! - Все пред ликом Его едины, и ответ держать наравне будем! Выбирай свой путь, дочь моя, а грешникам все деяния мирские зачтутся...- поучительно цитировал жрец Теофан.
- Знаю, знаю! Ходит он к ней ночью, зверем оборачивается да на спине своей катает! Приворожила! И мужа моего, всех приворожила!.. Погубят нас нелюди, погу-убят!!! - тосковала безутешная женщина.
Похоже, ей требовался вовсе не собеседник, а внимательный слушатель. На худой конец, сгодилось бы и зеркало. Теофан невпопад кивал и поддакивал, а сам в это время изучал расписной потолок. Под самым сводом - Треугл Иллиатара, всё по канону девочка расписала. Узлы символа унизаны рунами триединства тела, души и разума. Только слившись, они могут отделить ложь от истины и сделать выбор. В центре Треугла, на золочёном престоле, восседает сам Творец и ждёт души на суд праведный. И покаявшимся, и непокорным - всем воздастся по деяниям мирским. Девять верных учеников Иллиатара будут листать летопись каждой из душ и сыпать на Весы Воздаяния песок белый и чёрный, но последнее Слово останется за Творцом. По мнению Теофана, Агафью отнюдь не ожидали в Обители Божьей, уж слишком гнусной была эта баба. Когда дверь за ней, наконец-то, закрылась, святой жрец буркнул на дорожку:
- И чего притащилась, дура грешная? Чтоб тебе провалиться...
Агафья была на полпути к дому, когда начался снегопад. Ростовщица недовольно забурчала - при такой видимости можно и заблудиться в переплетениях извилистых улиц-ручейков. Однако в этом была и хорошая сторона - снег разогнал по домам последних прохожих, и теперь ей никто не мешал спокойно жаловаться и причитать.