Прозрачная, будто скадарская кисея, голубоватая дымка заполнила улицу, подсвечивая снег и воздух, и превращая потемневшие дома в чудной шедевр безумного художника. Братья переглянулись, без слов понимая друг друга — Душа Мира избавляла город от останков колдовской гнуси. Легкий цокот эхом отдавался от стен, но опасности эльфы не чувствовали. Туман подался в стороны, образуя мерцающий проход для наездницы и ее «коня». Последний переступил раздвоенными копытами, жалобно заблеяв.
— Сатинка! — выдохнул аватар, опрометью бросившись к всаднице, и придержал за плечи, не давая упасть. — Аэшур, она ранена!
Тот понимающе кивнул, подойдя. В доме градоправителя с его легкой руки был организован временный госпиталь, куда перекочевали обе травницы. Женщины кое-как справлялись, хотя Феодора, выловленная из толпы у ворот, поминала запропавшую девушку лихим словом.
Гномку изрядно потрепали, и окровавленная куртка походила на обноски бродяги, но Сатина пока держалась. Аэшур бережно взял женщину на руки, прижав к себе, как ребенка.
— Это — только начало, Арвиэль. Подумай! — он развернулся и пошел обратно, следом, будто на веревочке, рысил верный хозяйке козел.
Сидеть дома и смотреть на запертое в светильниках волшебство — удел осторожных людей, а Вилль не боялся остаться один в ауре города, пропитанной Магией. Наверняка туман показался бы им страшным, но для юноши он служил осознанием того, что Арвиэль
Винтерфелл стал настоящим аватаром, способным видеть Альтею такой, какова она на самом деле. Лесничая, надо же! Из всех горожан показалась только ребенку и старому пьянице.
Вилль покорно шел туда, куда указывала светящаяся дорожка, и привела она на крыльцо старого друга Эртана. Один взгляд на садик — и Вилль понял, что он может увидеть в доме.
Ренита положила одеревеневшую Ксандру на лавку, зачем-то укрыв пледом. Алесса дремала на диване, до подбородка закутанная в одеяло.
На первый взгляд, невредимая, только бледная. Вилль тихонько присел рядом, не решаясь будить.
— Она ни меня, ни Радду не подпускает, — вполголоса произнесла
Ренита, горько добавив, — Радду особенно. А ей нужна помощь.
— Я тебя ждала, — Алесса сглотнула и открыла глаза, обозревая растерянную физиономию друга. Слабо усмехнулась, выпростав руку, потеребила его за ухо. — Мне не помогут травы.
Аватар перехватил соскользнувшую руку, прижался губами, затем щекой. Холодная. Обещал сделать все, чтобы Тай-Линн никогда не было больно и страшно, и соврал вновь.
— А… что тебе принести?
Алесса натянуто улыбнулась.
— Вилль, забери меня домой. Я перекинусь — и все пройдет. Только ты побудь рядом, ладно?
— Ты уверена? Может, здесь попробуешь…
— Нет! Я же себя знаю… Хочу на ручки и — гулять! — капризно заявила девушка.
Плотнее укутав ее в одеяло и обернув сверху мундиром, Вилль поднял легкую, как пушинка, Тай-Линн на руки, и она тут же уткнулась носом ему в грудь, вдыхая родное тепло. Ренита вместе с детьми и одеревеневшей Ксаной остались дожидаться Эртана, а Вилль, стараясь двигаться еще ровнее обычного, понес девушку домой — в комнатку-на-чердаке. Алесса умиротворенно мурлыкала, и Вилль знал — жива.
Дорогу пересекли две неясные тени, которые растворились было в сумраке домов, но, передумав, вышли на свет. Вилль шумно выдохнул.
— Леська, шушеля мать! Смотри!
Сил удивляться не было, и девушка просто разглядывала создание, до этих пор считавшееся выдумкой. Рядом с давешним шушеленком сидело существо более крупных размеров, синее, красноглазое, с львиной гривой. В остальном оно походило на «сына».
Чудные вещи они видели. Голубоватый туман, сгустившись, окутал землю по щиколотку, высвечивая дорогу меж темных изб, откуда доносились таинственные шорохи, слышался скрип половиц и голоса.
Полная белая луна освещала тучу, прогнавшую дым.
Лохматый бурый пес подбежал к ним, вильнул хвостом и, дружелюбно поздоровавшись «ах-ха!», устремился дальше — дух Кусая вернулся, чтобы стать домовым. На крылечке избы сидел Кверт с самострелом в руках да белкой на плече — восемь лет назад орчонка-охотника укусила змея, и рыжий зверь был его единственной добычей. Давно сломанная черная рябина Эндры вновь расцвела, а сама хозяйка окучивала ее снегом.
Когда они подошли к расщелине, оставшейся на месте Храма, волшебный туман погас, Вилль перестал озираться, а Алесса уснула. По крайней мере, так сначала показалось аватару. Исчезли и колдовство, и мороки прошлого. Луна вновь стала собой — желтой, ноздреватой и чуть ущербной, как надрезанный сливочный сыр.