– Не помню я… – набычилась Светлана. – Я, наверное, переволновалась очень. Это же такой стресс, представляете? Мне надо сесть, подумать… и тогда я вам все-все-все расскажу!
М-да. Сейчас эту… свидетельницу дожимать бесполезно, только запутает все. Ладно, пусть с ней Мишкин поработает, авось что и выйдет. Арина вздохнула:
– Понятно. Что ж, Светлана, спасибо, вы нам очень помогли. Мы с вами попозже еще раз побеседуем, хорошо? И вы все совсем подробно расскажете. Договорились?
Шмыгнув носом, Светлана яростно плеснула в лицо водой. Ледяной до озноба, на горячую для служебного туалета хозяева поскупились, летом еще ничего, а зимой из крана прямо Ледовитый океан течет. Но сейчас так даже и лучше. В зеркале, правда, все равно отражалась какая-то кошмарная рожа: перекошенная, в пятнах, с воспаленными глазами и красным набрякшим носом, форменная блузка спереди вся мокрая, как будто корова жевала. Ренат Ильич, если увидит, взбучку закатит. Хотя нет, не закатит. Клиентов-то сейчас нет, не перед кем приличные фейсы демонстрировать. Клуб закрыли сразу, как Ренат Ильич позвонил в полицию. Сперва закрылся у себя в кабинете, а после сказал Галине, чтоб звонила и сказала, что Фи… что Фили… что Филиппа…
Ну вот, опять захлюпала!
Она так о нем мечтала!
И вот теперь его нет! Совсем! Это было невероятно, немыслимо, и все-таки… все-таки его – нет. И с этим как-то придется жить.
Лучше бы не стало этой… Вот кого Светлана убила бы – с удовольствием. С наслаждением. Вцепилась бы в горло и давила, давила, давила… пока последняя искра не потухла бы в мерзких прозрачных глазищах… Что Филипп в ней нашел? А теперь… его – нет, а тварь – вот она, живехонька.
За Светланой почти что никто никогда не ухаживал. Только еще дома, в школе – соседский Севка пытался. Она была в шоке, когда узнала, что Филипп на самом деле тоже Сева. Потихоньку в гримерку пробралась и в паспорт подсмотрела. Филипп – и вдруг Сева! Он же был… как из сказки. Как из кино… А соседский Севка с его прыщами на подбородке, вечно немытой головой и грязными кроссовками… Ей тогда, впрочем, было лестно – Севка слыл не то чтобы совсем уж крутым, но ничего так, пацаны окрестные его признавали, а девчонки, едва заметив, завидовать принялись. Но мама, конечно, Севку шугала: не для такого, мол, я ягодку растила! Тогда Светлана злилась ужасно – у всех девчонок уже есть кавалеры, а у нее мать единственного отпинала – а после думала, что мать-то, наверное, права была. Кем бы Светлана сейчас была, если бы с Севкой осталась? Мать писала, что Севка после армии моментально «присел» – напился, накуролесил, подрался с кем не надо было, да еще и повредил что-то своему противнику, да еще вроде бы в карманах у него что-то «не то» нашли. Сейчас-то вышел уже, но надолго ли?
Впрочем, что там Севка, то дело давнее, у самой Светланы дела немногим лучше. Мама-то уверена, что дочка тут институт заканчивает, а Светка… разве можно правду сказать? Что в институт – точнее, в университет, теперь институтов, считай, и нету, это мама их так по старинке зовет – пролетела, как фанера над Парижем. Интересно, почему так говорят? Разве фанера летает? И почему именно над Парижем? Да уж, Парижа ей не видать, как своих ушей. Максимум – Турция раз в год. И то потому, что с этой работой повезло. И место хорошее, и должность приличная, не то чтобы официантка или, боже упаси, уборщица. И мужчины тут бывают очень даже… солидные. Сперва она даже надеялась на что-то. Мало ли. Вдруг один из клиентов обратит внимание на симпатичную менеджершу, а потом… Золушку ведь принц выбрал!
Впрочем, разобралась она быстро. Если дядька приходит поглядеть, как девки голыми попами трясут, на него рассчитывать нечего. Значит, просто у законной жены попа стала… не очень, свежего мясца захотелось. Только… вот именно что «мясца». По-другому на здешних телок никто и не смотрит. Ну в любовницы иногда еще взять могут – и то ненадолго. В баньке там пару раз попариться – и адье! Мясцо, в общем. Как бифштекс. Съел и забыл. А если не съел, так ведь не мечтаешь о нем – чего мечтать, когда бифштексы на каждом углу: не тот, так этот, какая разница.
Филипп казался ангелом-спасителем. Или – оказался? Прекрасный, как картинка из дорогого журнала, и при том – свой. Нос не задирал. Хотя мог бы. А он – нет, со всеми как с ровней. Добрый. Когда Ренат Ильич на Светлану как-то наорал – ужасно несправедливо, ну откуда она могла знать, что эта фифа, закатившая скандал в гардеробе, такая важная птица, аж из областной администрации! – чуть не уволить грозился, потом штрафом ограничился. По деньгам не слишком страшно выходило, но обидно – ужас. Она тогда даже зал бросила, ушла в подсобку – не дай бог при клиентах слезу пустить. А Филипп за каким-то реквизитом туда заглянул. Слезы вытер, фляжку с коньяком откуда-то достал – хлебни, сказал, и не горюй, с кем не бывает. Все пройдет.